Alone_Wolf_NRR

02.12.2018 22:37 Песнь странных. Найдено в старой личке соавтора. Может её, может... Не знаю. Но что то мне подсказывает, что это - как раз про нас. Всех, кого так или иначе занесло на этот Остров...не совсем мимопроходилами. Мне в своё время помогло... Выжить... Бывает так... Бывает. Ты снова не знаешь кто ты и что ты, ты снова мечешься в странной паутине волн жизни. Они меняют тебя, но ты сам этого не замечаешь и думаешь, что ты все еще прежний. А потом понимаешь, что это не так, и не знаешь что тебе делать... Да ничего! Просто слушай, как серебряный ветер играет листвой Древа Звезд. Просто не забывай, что ты умеешь летать. Просто помни, что есть там, далеко, звезды, и они зовут тебя в неизведанное, в мир, где нет подлости и лжи. Увы, сколь многие не хотят об этом помнить и теряют свои крылья, перо за пером, и становятся, по словам поэта, "бескрылыми злыми духами". Это - истина, и с ней ничего нельзя поделать. Но мы не хотим и не можем жить без крыльев. И слава Творцу за это. За то, что Он дал нам Иное, непонятное озабоченным своим благосостоянием. Что ж, им никогда не услышать Ветра Звезд, никогда не понять звенящей красоты невероятного. Они слепы и глухи, и это - их вина, они сами завязали себе глаза и заткнули уши. Но это их выбор, и они имеют на него право. Мы же не с ними, мы не хотим быть с ними, нам противно быть с ними. И лучше быть одному, чем с кем-то из них. Запомните раз и навсегда - МЫ НЕ ТАКИЕ. Нам чужды их идолы и их кумиры, их чаяния и их надежды, их горести и их радости. Мы всегда отрывались от земли и уходили туда, куда им никогда не попасть, куда никого из них просто не пустят. И за это века и века нас побивали камнями, нас жгли на кострах, нас втаптывали в грязь и бросали в застенки, над нами смеялись и объявляли безумцами. Но мы все равно отказывались отречься от мечты. Пусть их. Они отвернулись от Творца, и Он отвернулся от них. Творец улыбается тем, кто способен заглянуть за горизонт и не побоится броситься с обрыва и распахнуть крылья, не зная взлетит он или упадет. Пусть наслаждаются своими "богатствами" и радуются своему "достоянию". Но им этого мало, их пугаем мы, НЕ ТАКИЕ. Нам доступно что-то, чего им никогда не понять, и им страшно от осознания этого. От осознания, что впереди у них - только мы. Они жаждут лишить нас крыльев, убедить, что этих крыльев у нас нет и быть не может. Порой кто-то из нас падает, принимая их ценности, но на смену упавшему расправляют крылья и взлетают ввысь десятки других, не слыша перепуганного визга оставшихся внизу. Им нас не остановить! Мы обречены оставаться изгоями в мире боли и горя, часто следуя своему пути в полном одиночестве, не обращая внимания на летящие в нас камни, плевки и проклятия. Помните, именно мы заставляем человечество идти вперед, не позволяя ему превратиться в стадо сытых, довольных жизнью животных. Не бойтесь! Расправляйте ваши крылья и взлетайте ввысь! Да, плата за это будет страшной, но нас ждет небо! На костер? Что ж. Помните, Творец улыбается нам даже на костре! И что бы они ни делали, им нас не удержать! Мы все равно взлетим, оставив болото внизу. Мы - были! Мы - есть! Мы - будем!

Ну... С наливать тоже немного проблемы могут быть. Ну не мог пройти мимо вот моей любимой академической науки. Хохма хохмой, но, как говорится, картина маслом... Вот после этого(а уж только потом гораздо позже ляпнутая Магнетто) фраза и стала мемом.

Лучше поздно чем никогда! Ну почему я всё всегда просыпаю?

Это вряд ли. Публичные люди - они во всём публичны. От хищных людей с камерами и фотоаппаратами фиг жеж где скроешься! Везде достанут профессиональной оптикой. Вот и приходится "жить полностью на виду". А что касательно меню - реально вполне. Сладкое прекрасно вот именно моментарно питает мозги. Если они вовсю работают - сложные жиры просто не успевают генерироваться. Рыба - это т. н. Омега-кислоты. Вещь в принципе предельно полезная. Ну а алкоголь - что сказать - у неё работа нервная... Особенно в последнее время. Вот и вынуждена "размягчать". А так - вполне себе практичное меню. И ещё момент - есть приходится ме-е-едленно. Поскольку по правилам придворного этикета - когда королева закончила есть - к еде больше никто не имеет права притрагиваться. Вот сколько за это время успел - усё. Кто не успел - тот опоздал! Иначе кыш и хомячий позор... Вот такое вот суровое правило.

Не оставлю я её в этих рядах одну! А вобще хто хочет пошурудить с быстрой сменой времён года - вперёд на поляну к Месяцам... Только это... Хотя бы июлю не наливайте!(с) Меня вот крылатое на правом берегу больше настораживает, чем все эти легендарные утопленники. Ага. захожу на Калинов Мост. Скучающий Монстр и спрашивает: - С огнём или мечом? - С термосом... (С)Dark Mirror.

У меня вобще есть крамольное подозрение, что куклу Барби ваяли исключительно под барбитуратами. Потому что если действительно попытаться загнать тело в такие пропорции - оно ж просто тупо по поясничному отделу распределением масс переломится пополам😁 Кстати, когда в природе появились полноростовые 3D-принтеры и модель действительно попытались напечатать(отлить) в полный рост - конфуз как раз и вышел. Причём не помог даже особо прочный инструментальный капрон(из которого шестерёнки в механику принтеров обычно льют).

ВотЪ! Один из хороших примеров, как совсем не надо настраивать GreenRoom...

Согласен. У меня, кстати продолжение этой истории есть. 31 июня 110 лет спустя. Поскольку в 2002-м мне лично довелось дорваться до этого портала, пропустив эту фазу в 1991-м. Думаю, уже понятно, в какие именно года открывается этот Мост, и почему Джон Бойнтон Пристли, написав первую часть(по которой собственно фильм) аккуратно между фазами получается сам этот вход благополучно пропустил.

Тут не только букаф! Тут, так сказать, целая История. Про Перекрёсток, где пересекаются все эти миры. Ну и некоторые узнаваемые рожи. Только под другими, совсем неизвестными тут Именами. Но про эту шутку - уже к автору произведения(тут Чилоэ). Хотел авторство правильно выставить, но тут оказывается CreatorID на весь тред почему-то не меняется. В итоге осталось как есть.

Глава 11 Вижу вас, как наяву Сэр Макс был несколько озадачен, когда в кофейню Франка из тумана влетела причудливая компания крылатых существ. Они приземлись у порога, переговариваясь друг с другом на каком-то забытом наречии, похожим на звучание свирели. Франк, казалось, нисколько не удивился этим странникам, а Триша сменила облик на вполне человеческий и порадовалась, что испекла сегодня свой лучший пирог из осенних яблок и болотных ягод. Триша так давно жила в сказке, которая её и сотворила, что интересовалась всем и не удивлялась ничему. В конце концов изначально она была кошкой, а кошки часто смышленее людей. Крылатая компания ввалилась в кофейню и с восторгом огляделась. – Вижу вас, как наяву, сэр Макс, – вежливо произнесла крылатая. – Вижу и вас, как наяву сэр Франк, а с тобой, Триша, мы и прощаться даже не начинали. Триша немного смутилась. Эту крылатую она часто видела во снах и на границах Города. Встречала на мосту. Триша любила крылатых, особенно тех, кто создает сказки. – Вижу тебя, как наяву, Суна Флугенхава, – улыбнулся Франк. – Вижу и вас, как наяву, спутники Флугенхава. Сэр Макс жизнерадостно заржал. Никогда такого не было, и вот опять. Сказочные существа нашли дорогу в Город, который выдумали вместе с ним. В кофейню, где за кофе и ночлег платят историями. Куда порой так славно залететь на огонёк. – Вижу вас всех, как наяву, – отсмеявшись, поскольку жизнерадостный смех сэра Макса был заразен настолько, что совершенно невозможно не расхохотаться за компанию, приветствовал Аромор Флугенхава. – Даже не верится, что мы добрались до сюда по дороге домой. – А вот с неверием кое-кому бы полегче, – проворчал Марсо Флугенхава. – Вижу вас, как наяву, господа. Вижу тебя и наяву, и во сне, и мурлычащей в самых добрых руках, незабвенная Триша. Триша смутилась окончательно и подумала, а не принять ли ей обратно кошачий облик, тем более, что Суна Флугенхава уже расположилась в кресле и неспешно потягивает свой любимый кофе с пряностями. Пирог на столе, путники расселись за круглым столом, сейчас настанет время чудесных историй. – Значит, в Атлантиду летите, – спросил сэр Макс. – Он наслышан был об этом чудесном мире и об их обитателях. И троих уже видел наяву. Драконодворф, пернатое чудо со смешной физиономией шкодливого котенка и вроде бы ангела. – Мы в вечном полёте в Атлантиду и из неё, Макс, – улыбнулась Суна Флугенхава. – У нас шило в заднице, огонь в глазах и любовь к миру и иным мирам, которые мы сами бодро создаем из капель росы и дождя на осенних листьях под песню ветра, рисуем её огнём заката и карамелью рассвета… – Прямо, как ты сам, Макс, – заметил Франк. – Прямо, как я, – согласился Макс. Триша превратилась в кошку и свернулась клубочком на коленях у Суны. Её она любила, пожалуй больше других. Хотя остальных, конечно, тоже, но… Суна – это Суна. – Вот сейчас я почти ревную, – признался сэр Макс, косясь на эту ленивую идиллию. – Сам виноват, нечего было свою кошку игнорировать, – парировала Суна. – Мры, мрак, – подтвердила Триша и уснула. Она уже слушала, видела и чувствовала новую нежную сказку Суны Флугенхава. У кошек свои преимущества, что уж говорить. – Хей, а вслух можно! – возмутился Марсо. Аромор согласно кивнул. Они только вошли в род Флугенхава, и ещё не умели ловить образ целиком. Франк и Макс заговорщически подмигнули друг другу. Они как раз умели, но порой так хочется, чтобы сказку не показали, а рассказали. – Что-то больше, чем мечта – это та великая сила, которая рождает миры, – начала свой сказ Суна Флугенхава. – Эта чудесная сила состоит из идеи о прекрасном, чувстве любви к тому, что есть и созидательной силе того, что сотворит будущее. Которое, конечно же, твоё настоящее, а мечта – ступенька. Очень нужный шаг. Об этом ведал, но чертовски мало знал о мире один маленький мальчик. Об этом ведала, но мало представляла, как что-то изменить так, чтобы всё было как надо, маленькая девочка. Они просто случились на берегу чудесного острова, где в каждой травинке заключено бессмертие, а небо рассказывает чудесные сказки, где земля плодородна, а в кронах деревьев живут лукавые белки и вещие вороны. Дети играли на берегу, строя что-то новое, пытаясь понять, как устроен этот мир. И вот однажды они слегка заскучали и отправились в путь. Как? Они видели, как летают над водой красавицы-чайки. И отрастили и свои крылья. И устремились в путь с крылатой стаей. И небо вело их в другие миры. Они взрослели. Иногда их дороги расходились, чтобы сплестись вновь. Мальчик вырос и стал мужчиной. Девушка выросла и стала женщиной. Они талантливо притворялись своими там, куда их заносило, но всегда оставались собой. Теми, кем сотворены были изначально. Творцами. Демиургами. Первыми из рода. Иногда они возвращались на родной остров, приводя с собой таких же, как они. Дивные, иногда их называли и так. Те, кто летит рядом. Те, кто творят миры. Разные на самом деле. Но свой родной мир изначально и безусловно исполнен любви и бережности. Этот свет был заложен в них самих. То, что нельзя украсть. Иногда в других мирах они узнавали друг друга сразу. Иногда на это требовалось время. Но как мало значит время для бессмертных! Что-то больше, чем мечта однажды сотворило Атлантиду. И тех, кто в ней родился. Бессмертных. Имен было столько, что сейчас уже трудно определить изначальные. Они так измечивы. А вот истории найти легко. Мы чувствуем их, этих мальчика и девочку, этих мужчину и женщину, этих мудрых старика и старицу во многих сказках, где всегда наступит весна, будет жаркое лето, наполнит своим яблочным и ореховым кайфом осень, где зимой так задорно звенят коньки и так вкусен шоколад. Где возможно всё, и ты выбираешь из этого возможного что-то самое доброе и нежное. Суна улыбнулась. Под мелодию её магии и голоса ее собеседники погрузились в один из самых добрых снов. Который исцеляет душу. Кроме Франка, который подмигнул ей и удалился лично хлопотать над завтраком. Который точно будет.

Глава 10 На линии – ливни, но мы – не погибнем... - Мне кажется, шагать в эту пропасть без парашюта не стоит. Аромор Ваганто стоял на звёздном мосту и смотрел, как внизу несёт свои воды из Ниоткуда в Нигде река Слёз. В этих водах бывает страшно, особенно тем, кто забыл, что умеет плавать. – Мне кажется, мы опять пытаемся разделиться и идти куда-то не туда, – просто сказал Дин. Он уже не изображал чудовище, он просто был. – Или не за тем, за кем стоит идти, – задумчиво подтвердил Аромор. – Там в реке на дне нашла своё ничто та самая дурная злобная тень, которая охотилась на нас. И ты теперь смотришь в пропасть эту и жалеешь эту мерзость, – Дин решил не тратить время на дипломатию. Аромор вздохнул. Это было необычно, нелепо, абсурдно, самоубийственно даже. Хотя сыны Атлантиды бессмертны. – А что, если всё-таки можно спасти? Дин усмехнулся. В его глазах промелькнули знакомые искры здорового гнева. – Ты врёшь себе, Аромор, если думаешь, что действительно способен это спасти. Ты позируешь сам перед собой, когда считаешь, что это можешь исправить. Но всё, что ты можешь, это либо сигануть следом за тенью и утратить себя, стать питательным, сходящим с ума кормом для тени, либо идти в Зачарованный Лес вслед за Флугенхава и жить. Исцелить то, что настолько мертво не получится. Не все стоят того, чтобы их спасали. Не все хотят исцеления. И… ты так и не понял, Аромор? Исцелить того, в чьих глазах ты мразь и бог, кто хочет твою душу и тебя в рабство нельзя. Это хуже врага для тебя. Это сбрендивший вирус. Хочешь чесать своё эго и просрать весь свой свет – прыгай следом. А я пойду за Флугенхава, раскрою крылья и буду лететь с ней рядом. Она не вмешалась тогда, когда Марсо Плумито грохнул эту дрянь, защищая её. Хотя могла. Но не стала. Я ей верю. – Суны сейчас здесь нет. – Прямо тут? – Дин изогнул бровь. – И что с того? Ты знаешь, где она есть. Я знаю, где она есть. Я иду к ней. В это всепрощающее небо, в этот мир, в котором есть жизнь, есть любовь, есть дружба и честь. В род Флугенхава. Я выбрал Крылатую Стаю. Я – твоя некогда тёмная сторона – выбираю жизнь. Ей не нужны ядовитые порошки, чтобы летать, творить и любить. Всему роду не нужны. Я выбираю Атлантиду. Ты волен делать, что хочешь. – Мы же по отдельности долго не протянем, – усомнился Аромор. – Дин Ваганто без Арамора Ваганто может быть и не протянул бы долго, став безумным животным, спятившим от яда бездушной тени дохлой феи. Дин Флугенхава вполне жив, любит жизнь и знает, зачем он живёт. Я не собираюсь ни воевать, ни удерживать тебя, Аромор. Как только ты сиганешь в эту пропасть, я стану цельным. Твой свет и сила, сердце войдут в меня. В пропасть улетит питательная в своём токсине туша, которая уничтожит и тень, и себя. Я останусь, понимаешь. При любом твоём выборе. Таков её дар. В род Флугенхава вхож лишь тот, кто и за гранью отчаяния выбирает жизнь. Выбирает любовь. Выбирает свет. – Вот ты пафосен-то, – с досадой произнес Аромор. – Я рисуюсь, конечно, – Дин ухмыльнулся. – Почему бы и да? Суне нравится шоу. Оно вызывает интерес. А вот тухлятина, которую так страждет Повелитель Мух, ей не по вкусу. Каждый сам выбирает, как ему жить и что со своей жизнью делать. – Меня уже тошнит от твоих формул правильной жизни. – Это твои формулы, Аромор. Того, кто ещё не отравился дрянными феями и поисками жемчуга в канаве с навозом. Причём заранее зная, что жемчуга в ней нет. Только навоз. Ты боишься стать счастливым, Аромор. Потому что чувствуешь себя виноватым перед теми, кому счастье чужеродно. Но ты не бог, Аромор. Ты не можешь исправить то, что сгнило, да и откровенно, изначально было тухлым. Как яблоко с гнилой сердцевиной. По воде пошли круги. Тень на дне агонизировала и звала. Орала, что она тут, что её надо срочно вытащить, спасти, что её такой сотворили, что она может иначе. Аромор шагнул к перилам. Дин – к середине моста. Какая-то тонкая грань между миром бессмертным и Пустотой на миг стала туманом и… Аромор увидел на берегу двоих крылатых. Суна и этот её чудоковатый названный брат. Марсо. Он посмотрел в небо, и увидел огромную тень крыльев Креинто Флугенхава. Он вновь присмотрелся к реке. Вода ещё бурлила, ярость и агония тени была всё сильнее. Аромору показалось, что он задыхается, захлёбывается вместе с этой тенью, подыхает в этом иле, смешанном с песком, в этой уродливой и притягательной иллюзии прощального кайфа, в этой рвоте, в этой нежизни. Он пошатнулся и едва не рухнул вниз. Следом за скотской тенью дохлой феи, которая так хотела стать Суной Флугенхава, но осталась лишь тем, чем была. Она смешалась с илом, стала им. Скоро течение реки выбросит и это в то самое Нигде. В Пустоту. Вечность, как и верность – они не для всех. – Мне кажется, шагать в эту пропасть без парашюта не стоило. Марсо Флугенхава усмехнулся. Суна сидела на перилах и смотрела, как воды реки Слёз несут свои тайны в вечность. Это очень странная река. У неё столько ответвлений. Но впадает она всё-таки в вечность. Только часть её уносит всё дрянное в Ничто, оставляя праху помойку под названием Нигде. – В эту пропасть и с парашютом сигать не стоит, если не знаешь наверняка, что там на самом дне, – спокойно ответил Марсо. – А уж зная, что там булькает… Это просто глупо. И плакать о тех, кто всё-таки сиганул. Не стоит. Ты сама это знаешь. Они были. В твоем сердце осталась их любовь. Это сила. Ты есть. Вот и всё. – Ты когда таким мудрым стал? – с улыбкой спросила Суна. – Да сам не знаю. Сердце заставило что ли. Ну и Креинто со своими чудесами. Я тоже так захотел. Вызывать любовь, быть тем, к кому приходят согреть и согреться. Быть сильным и мудрым. Беречь. Понимать. Ты плачешь? Суна опустила голову и с грустью смотрела в реку. Там, на дне реки умирало что-то. – Это не твоя боль, Суна, – Марсо был спокоен. – Ты просто чувствуешь чужие слёзы. Но это мёрзлые слёзы, понимаешь. Это капли ртути на статуе плачущего ангела над заброшенной могилой. Отключись от неё. И вообще, пошли уже отсюда. В Атлантиде уже заждались. – Знать бы ещё, кто нас там ждёт… – Свои. Нас там ждут свои. Род. Семья. Родная Стая. Они неспешно шли по звездному мосту к Зачарованному Лесу, где дороги и тропы всегда приведут домой. А дом – это там, где ты счастлив. – И всё-таки в эту пропасть без парашюта шагать не стоило, – констатировал Аромор Ваганто. Арбитро Сортро понимающе кивнул. – Хорошо ещё у самой воды вспомнил, что умею летать. А то ведь и правда бы ушёл камнем на дно мертвечину прошлого кормить. Аромор сидел в таверне, существующей во всех мирах, в которую вход может порой открыться в самых неожиданных пространствах. Этот постоялый двор для уставших ангелов и сбитых с толку судеб, где они набираются мудрости и сил, оплачивая это прекрасное рассказами о своих дорогах. Эта таверна уже не раз исцеляла бессмертных от пренеприятной простуды под названием одиночество. И дарила силы тогда, когда казалось, что всё кончено. Арбитро Сортро слишком не любил дурных концовок, а могущество его рода, изначальная сила была такова, что отменяла грустный финал. Ведь эти истории рассказывали детям: любимым и любящим, хранимым и хранящим сынам и дочерям Атлантиды перед сном. Они ткали реальность Словом. И правда Атлантиды в том, что ни один безусловно любящий не захочет и материю перекроит, но сделает так, чтобы его любимое дитя уснуло с счастливой улыбкой, а не по пояс в слезах. – И куда ты теперь? – как бы между прочим спросил Арбитро Сортро. – В Атлантиду, конечно! – Аромор даже удивился такому нелепому вопросу. – Кем ты войдёшь в Алтантиду? – Аромором Флугенхава. Тем, кто летит рядом. – Да будет так! В этот миг всё зло, весь прах, прихватив дохлую тень и мертвых фей всех с собой, что застрял было в водорослях на дне реки Слёз, отцепились наконец и были смыты в предназначенное им Нигде.

Глава 9 Тот, кто летит рядом... В этом странном полёте вновь миры начали сменять друг друга. Крылатая стая всегда знала, куда ей лететь. Перелетные дивные птицы с душой человека. Так порой их романтично называли поэты. Порой чистыми душами. Иногда ангелами. Случалось, что вещими судьботворными ветрами. В сущности, они были просто крылатыми. И все они порой покидали Атлантиду в поисках других миров. И всегда возвращались обратно. Собирая своих. Род Флугенхава привычно перестраивал пространство, заговаривал небесные пути, чтобы не потеряться снова. Это порой было весьма утомительно. Работа с материей требует порой сильнейших затрат, после которых сложно думать о судьбах миров и высших ценностях. Чаще всего после полета хочется просто поесть, поспать и пусть мир хоть немного поработает сам. Мир в этот миг получает что-то вроде базового самосознания и работает, как генератор случайных идей. Тасует события, как карты, раскладывает кельтский крест на прошлое, настоящее, грядущее, на то, что в душе, что в сердце, прогноз какой. Флугенхава относились к этой странной роли мира в качестве игривой гадалки с юмором. Когда приходило время, они просто выправляли события и перестраивали пути. А так – наблюдали, как мир верит в свою автономность. Им было интересно. Так Креинто Флугенхава, предупредив родную стаю, вновь поставил мир на автономный режим и отправился спать. И мир перетасовал дороги. Все дороги вели в таверну. Может и случайно, а может быть Арбитро Сортро соскучился по своим родичам. Род Сортро так же происхождением своим был обязан Атлантиде. Более того, каждый представитель славного рода Сортро создавал вокруг себя фрагмент Атлантиды. Через таверну, что есть во всех мирах, можно было и напрямую попасть на берег Атлантиды. Просто мало кому хотелось такого простого шага. В этом и заключался парадокс бессмертия: чтобы не обратиться со скуки в бессознательную идею и не улететь в Альфа-мир безучастных идей, жители Атлантиды прибегали к обходным путям порой тогда, когда могли тот же путь пройти в один-два шага. Потому что так интереснее. В обходном пути сама дорога таит в себе приключения. На сей раз таверна дрейфовала на острове, собранном из костей жертв Неверленда. Потому что у Арбитро Сортро чувство было весьма специфично. «Сам дивный и шутки странные», - так когда-то характеризовали его, и он радостно с этим согласился. Арбитро Сортро мог принимать любой облик, быть всем и делать вид, что стал ничем, когда нужно было обхитрить противников, был вхож в любые миры и почти не использовал Слово не по назначению. А потому ведал немало его интонаций. Ныне Арбитро Сортро жаждал увидеть, что на крыльях своих принесут странники Атлантиды, какие истории впитают в себя стены таверны и каким будет новый сезон в магическом театре Города Снов. Поэтому он слегка заговорил сам вход в таверну. На время, пока странники будут в ней, они обратятся в… людей… Просто людей с простыми чувствами, простыми желаниями и… той самой дивной честностью с самими собой и друг другом, то есть с тем, чем они и созданы, а вернее были придуманы на заре Атлантиды. Дивные даже в человеческом обличьи остаются дивными, хотя порой и прикидываются такими же, как все, обывателями. Такая забавная мимикрия. И чисто исследовательское любопытство. – Когда боги играют в людей, люди вспоминают самих себя до того, как мир внешний их сожрал? – Суна Флугенхава слишком давно знала Арбитро, чтобы входить в таверну с парадного входа. Быть человеком ей не особо нравилось. В бога играть было скучно. Она предпочитала остаться собой. – А это уже дважды диверсия, – заржал совсем по-мальчишески Арбитро Сортро. – Мало того, что ты нагло мысли читаешь, так ещё и порталы перекраиваешь. – Люблю, умею, практикую, – улыбнулась Суна, материализуя перед собой здоровенную кружку с какао и разноцветными мелкими зефирками. Арбитро Сортро выразительно посмотрел на простой и вкусный напиток. – Ну легенду же поддерживать надо, – пожала плечами Суна. – Тем более, что мне интересно, как поведут себя мои спутники, став честными перед самими собой людьми. А такими получится быть только с равными себе и только безусловно любимыми. Тем более, все эти полёты и приключения утомляют. И какао порой куда быстрее восстанавливает силы, чем крутые медитации. Арбитро Сортро подмигнул ей и принял облик респектабельного владельца таверны, попутно слегка перешаманив с костюмом, из-за чего стал выглядеть, как возвращающийся из мира фэнтези на электричке домой юный буржуа со студенческим билетом и пивом в алюминиевой банке. Сверху кольчуга, снизу джинсы и кроссовки. За стойкой впрочем была видна только верхняя часть туловища. А потому мало кого он мог смутить. Первым в парадную дверь, едва не снеся её, влетел младший Ваганто. Мастро стал жизнерадостным ребенком, который без всяких комплексов и стеснений рванулся к накрытому столу и с довольным урчанием впился зубами в кусок пирога. Попутно он изучал, где что валяется, смеялся вместе с другими детьми, которых Марсо Плумито всё же выудил из Неверленда, и у него всё снова было хорошо. Он просто радовался вкусной еде, задорной компании, отцу, который уже сидел рядом с Суной Флугенхавой и был доволен и жизнью, и миром, и этой таверной. Ну чего еще надо-то? – Знаешь, сейчас я бы даже больше захотел превратиться в котика, свернуться калачиком на твоих коленях и спать мирно до самого утра, – признался Аромор Ваганто. Суна улыбнулась. Тихий вечер в волшебной таверне. Можно уйти на второй этаж и остаться одним. Можно выйти через запасной выход прямо в Атлантиду. Возможно абсолютно всё, а потому и спешить необязательно. Они сидели за угловым столиком, лениво наблюдали, как наевшись и наигравшись обретенные вновь дети Атлантиды засыпали в самых причудливых позах на раскинутых небрежно подушках в игровом секторе и их самих уже клонило в сон. В эту ночь никакие враги не потревожат их бессмертный покой. Иногда стоит побыть просто людьми ради этой уютной совместной лени и какой-то простой честной близости. Тепла рук и дыхания. Голоса. Смотреть в глаза и видеть в них лишь любовь. Такое простое нежное чудо, сотворить которое способны лишь те, кто принимает и любит себя и свои отражения. Марсо Плумито тоже решил не рисковать метоморфозом и вошел в таверну через тайную дверь. У него появились новые вопросы к Арбитро Сортро, который ему покоя не давал. Особенно когда подкидывал странных приключений тогда, когда Марсо уже вполне успевал воздвигнуть вокруг себя песочный мир с иллюзорными плюшками и верить, что это его выбор, а вовсе не страх перед жизнью. Марсо был из тех, кто долго отрицает свою природу, сводя её к шутке, чтобы потом обрушить все иллюзии и начать жить. Жизнь, привычно вздохнув, возвращает его в Атлантиду обратно, откуда его и принесло на самом деле. О чём он порой делал вид, что забыл и вообще ни при делах. Нелепая игра в кошки-мышки с самим собой. Но недаром же род Плумито называли порой чудиками в перьях. – Я всё-таки спрошу, – проворчал Марсо Плумито, жуя какой-то странный бутерброд. – Чья это вообще была тень, которую я прихлопнул? И я так понимаю, владельцу её тоже теперь уже до стирания чуток, да? – А ты умудрился ухлопать высшей магией сам не знаешь что? – искренне изумился Арбитро. – Даже на моей памяти такое было раза два или три. А память у меня длинная… – Угу, с сотворения Атлантиды отсчет ведущая или даже чуть раньше, – кивнул Марсо. Арбитро насторожился. Это даже для Плумито было… необычно. Знать об этом могли только летописцы. Флугенхава знали. Сортро тоже. Ваганто догадывались о чём-то и осознавали не сразу. А тут… – Так как ты умудрился? Марсо густо покраснел. Арбитро понимающе хмыкнул и решил дальше не расспрашивать. Он знал, в каких ситуациях и из каких сил берется подобная магия… И ради чего всё это. – Так чья хоть тень-то? – Аватара Пустоты. Женской ипостаси Повелителя Мух. Феи Динь-динь. Отчасти Лоли. И еще много кого. – Теперь с ними покончено? – Ну как покончено. Пока врата не запечатают, пролезать будут. Но эту неприятность мы отредактируем. – Арбитро Сортро внимательно вгляделся в Марсо. Тот ответил ему прямым взглядом. Того, кто уже перестал бояться себя настоящего. «Может быть час настал? – прозвучала в голове Плумито безмолвная речь. – И пора очнуться и зажить?» – Ну вот вы сами это спровоцировали, – пробурчал он вслух, сам не зная, радоваться ему или ругаться на древнем наречии. Арбитро флегматично протирал стаканы. – Ты уже знаешь, да? Арбитро карикатурно притворился ничего не понимающим. – Да знаю я эти правила. Задавай вопрос. – Ты вошёл сюда Марсо из рода Плумито. Ты утром выйдешь за порог. И последуешь? – В Атлантиду обратно. – Кем ты вернешься? – Марсо Флугенхава. Тем, кто летит рядом. За окнами таверны мир преобразился вновь.

Ну так естественно ж не болеют и не стареют. Потому что живут каждый год с 1-го по 13-е... А потом на годик про них просто успешно забывают. Вот и считаем, сколько им при такой экономии на самом деле лет... Но всех конечно же уел в этом отношении... Не, даже не Воланд. А мало кем уже помнимый волшебник-авантюрист из Перадора(про эту легенду, кстати, перед Новым Годом чот-то Культура внезапно вспоминала) по имени Мальгрим. Умудрившийся во времена ещё живого Мерлина(а это старая добрая ещё аграрно-княжеская Англия времён поиска Философского Камня, расцвета Святейшей Инквизиции, которой перекопанные в его поисках дороги мешали вовсю развернуться, домашних привидений, бродячих магов, вовсю подаивающих королей, и прочей средневековой романтики непричёсанных чудес) выцыганить его брошку... И пожелать... Желание исполнилось весьма привратно. Поэтому он теперь практически вечный Смотритель. Маленького частного музея, открытого лишь в раз в 110 лет случающуюся 32 лунную ночь, приходящуюся на лишний день в году 31 июня. И только для двоих посетителей. Музей открыт всю лунную ночь, но шастать тудым-сюдым между 2 "соседними" 32 лунными днями можно только до полуночи. Вот уж хто таким "широким зигзагом" действительно не стареет! Дивные - они странные. И когда позади Вечность, а впереди - ещё одна - начинаешь ценить совершенно другие ценности... (с)Мариэтта А. Роз-Человек с глазами волка.

Да она то как раз и без нас доберётся. А вот каким Связующей Бездны она в завязку сюжета 3-го Богатыря впиской угодила(да, это который в прокат ушёл и по эфиру не покажут) - тут уже будем с соавтором репу чесать, что с такой наглой интервенцией от WD делать... Там и во втором спойлеров, за которые по чакрам кому-тось охота настучать выше крыши. Одни полёты Зла на Крылатом Волке с узнаваемой мордашкой Адской Гончей чего стоят. А это до кучи Раксины собашки вобще-то были... В общем если в первом только твою Сову незлым тихим помянули, то во втором уже всю компанию сразу. Причём и Буяновскую и Сотворенческую до кучи. А в третьем анонсирован уже тот, кого в сюжете вобще на момент написания сценария не было. А кино уже снято... Т. е. либо имеем доступ к Обратной Причинности де-то совсем не в тех руках, либо что-то тут не здесь. И как-то это не бодрить совсем не может... (Да, второго Богатыря отсмотрел, но ругань на Древних Наречиях ещё не кончилась). Там понимаешь, в чём фишка. Сюжет Богатырей в лучших традициях Сотворения написан. Т. е. там наш метод вписки без предупреждения вовсю используется. А вот прежде чем использовать вот так вот без предупреждения чужой инструмент, вобще у его авторов его дополнительными свойствами не лишним было бы сначала поинтересоваться. А кой какие пасхалки в этом методе естественно есть. И главная из них в том, что вписка тоже действует в обе стороны. Зачем собственно этот эгрегор в середине нулевых и создавался. И шутка там в том, что когда ассоциируешь персонажа, а потом добавляешь ему новые свойства в сюжете - эти свойства потом автоматически приобретает и прототип. Причём способностью их вполне себе невозбранно использовать, но только уже в Яви. Вот такая вот забавная дырь в структуре нашей реальности существует. И неплохо используема при надобности. Что демиурги Сотворения естественно умеют(пасхалка ж своя!). В отличии от тех, кто взял без спросу попользовать чужую фенечку. З. ы.А вобще то Варвара добралась уже. И пусть оценит, что и наше поколение кой чего смыслило в практической шутке, и много чего умело нахулиганить как бы вобще без гаджетов... и на гольной изобреталовке. Навыке, который ещё никогда и никому лишним не оказывался. Особенно при подходящей ситуации, когда надо что-то делать быстро и из того, что есть на данный момент при себе. Например как в сюжете Невозвращенца - когда доступ к базовой шкурке и хосту потерян, и приходится исходить только из того, что успело на этот момент подгрузиться в аватар.

Машенька троллящая Медведя(и весь Синий Лес попутно) - это ж ещё цветуньки. А вот что я недавно нарыл... Тем, кто ещё помнит времена, про которые так от души ностальгируют авторы мульта(80-90-е) реально доставит. Только сразу предупрежу: Мульт исключительно для взрослых! Потому что если покажете его детишкам и те начнут вот это применять постановкой на уши по классике - сами потом будете с последствиями разгребаться.