Перейти к содержанию

Активность

Лента обновляется автоматически     

  1. Сегодня
  2. Ракса
    Не. Во-первых, зачем лишний раз палить контору - оно ж вызывает массу лишних вопросов... И во-вторых, слишком сильно разгонять человека с первого раза таки не рекомендуется - сердечко не выдержать может. А главное, она к пятому курсу бегать правильно так и не научилась, но свой КМС по единоборства таки добыла!!! Ну до х6... это ты загнул, потому как такое ускорение и подготовленная тушка не факт что (без последствий) выдержит. В болото... Не хилый такой супчик с лягушачьими лапками получился... потому как свыше 110 кВт автоматикой не отрубает, в ручную токмо! Ну нет, это всё же не по моему профилю, а вот супружник.... Под Нео бывало закашивал, когда от разлета осколков и прочих особо твердых элементов грунта, на бегу, плавненько так уворачивался! И не только сам. Коллег из своего подразделения, в критической ситуации, ускорял тоже. Зацепив растяжку они успели услышать, понять, отбежать, лечь, полежать и подумать, что отбежали мало, встать, пробежать ещё немного, снова лечь и... дождаться когда обсыпет, раскиданным взрывом грунтом.
  3. Вчера
  4. Alone_Wolf_NRR
    Вобще предельно допустимое без визуально-цветовых спецэффектов x6... Но доводилось и поболя...не только встречать, но и случать. Турайя вобще вещь довольно специфичная. И иногда альфа-транспондеры под пупырышками кистевых и ступневых суставов имеют свойство и без волшебного пенделя срабатывать. Правда время работы при этом пропорционально короче, а отходняк квадратично-пропорционально суровее. Доводилось наблюдать, как медленно взрывается случайно сдетонировавший давно проржавевший в земле снаряд? Или(мой пример из "Инстинкта Шима") как медленно растекается по воде разряд от упавшей в речку фазы от идущей через неё ЛЭП? У реднеков такое тоже иногда случается. Причём спонтанно. Хотя тоже поддаётся хоть и очень суровой, но тренировке. Может потому Т.А.Куницына и пришла к финишу второй? Не? Несмотря на нехилую фору ;)
  5. Практик
    О, еще одна тема, посвященная Сан Санычу и его творчеству. Егор, то, что преподносится как Любки - это не столько стиль, сколько свод некоторых принципов. Этими принципами любезно поделились с группой энтузиастов-исследователей. Та же ситуация со Здравой Мешалкина и etc. Люди получают инфу из некоего источника, по какой-то причине принимают решение нести знание в массы. Дальше, как правило, начинается наслоение на знание личного видения и мнения исследователя, какие-то непонятки трактуемые не в ту сторону, отсебятина и просто адаптация инфы под дух времени и целевую группу. Короче, случается полный мировоззренческий трындец, где кто-то слышал звон, но... Попутно все перебрехиваются чье кунг-фу сильнее. Иногда в конкретику, изложенную в трудах упомянутого мной Мешалкина или того же Шевцова, вникать не нужно. Надо пораскинуть мозгами и вникнуть в принципы, что стоят за всеми этими рассуждениями. И вот они-то будут общие что у Здравы, что у Любок, что у Казачьего Спаса, что у какого-нибудь Сибирского Вьюна. Потому что корень у этих техник один, ему не одна тысяча лет. Есть знание, которое попало к казакам и офеням от скоморохов. Поэтому в приемах казачьего пляса, когда обучают Живе, легко обнаруживаются те же приемы, что помогали пешему скомороху легко уходить от погони конного воина. А как скоморохов натаскивали волхвы (и сами волхвы такую специализацию иногда выбирали) - эта тема частично даже в курсе истории общеобразовательной школы освещена. Сейчас среди тех, кто продвигал любки, нет согласия и лада. Шевцов сам открестился от многих своих проектов, продвигая какую-то новую рукопашь. Многие его ученики и товарищи открестились уже от него. Кто-то просто тешит эго. Условный Егор Гамаюн сконнектился с казаками, начал лихо крутить восьмерки и называть происходящее волновой гимнастикой живы и казачьей боевой традицией имени себя любимого. Ну и дальше можно идти по личностям, так что мало кто продвигает те самые любки, о которых речь в этой теме. Если понятнее, то принцип любков именно как поединков, этаких спаррингов, больше на мой взгляд похож на айкидо и бразильское джиу-джитсу по философии. Если смотреть глубже - в саму систему, которая говорит о энергостроении человека, системе родников, как образуются запруды в энергетике и как их убирать, как проводить, если по-современному, идеомоторные тренировки и т.д. то станет понятно, какие зерна истины притягивают людей в любках. Можно прийти с борцовской базой и научиться лучше слушать себя и свое тело, развить выносливость за счет прокачки энергетики. Можно прийти ударнику и потренить чувствительность втемную, с завязанными глазами. Тема рабочая, особенно когда дубасят крепко. И научиться повышать скорость и реакцию за счет освоения новых подходов к измененному состоянию сознания. А еще людей тянет к тому, что отзывается своим, родным, такие знания есть и в описаниях русского боя на Любки.
  6. Ракса
    Как попасть к чародею в ученики «Вот он, закон подлости во всей красе. Только начинаешь думать, что всё наконец, складывается для тебя хорошо, так становится совсем плохо!» Эта мысль первой выплыла из темноты неосознанного, когда Сева открыл глаза. Впрочем, действие это ощутимых перемен не принесло – видно, всё равно, ничего не было. Единственной информацией об окружающем пространстве было ощущение каменного пола, немилосердно впивавшегося мелкими неровностями в спину и затылок. Ну, ещё, пожалуй, зябкая сырость, пробирающая до самых костей. «Пещера, что ли? С какого?..» – и воспоминания хлынули неудержимым потоком, прорвав плотину психологического ступора. Жизнь Всеволода Линева постоянно складывалась как-то не так. Прекрасная успеваемость в школе по точным наукам никак не компенсировала предвзятого отношения педагогов к «завзятому хулигану», систематически совершавшему мелкие пакости и откровенные диверсии. Чего только стоили тряпки для доски, пропитанные раствором бертолетовой соли, и короткое замыкание всей школы на новогодней дискотеке! Так что после девятого класса настоятельно попросили на выход. По настоянию отца, начальника строительной организации средней руки, парень поступил в стройтехникум, а после и в вуз на промышленное и гражданское строительство. В сравнении со школьными, студенческие годы были просто сказкой: всеобщая любовь преподавателей, под сенью которой «талантливый мальчик» неуклонно шёл на красный диплом. А теоретическая физика и прикладная математика, вкупе с начертательной геометрией, стали настоящей страстью Линёва. Но заниматься чистой наукой не случилось: отец категорически возражал против того, чтоб его сын, всю оставшуюся жизнь, влачил полуголодное существование бюджетника. И Сева с головой окунулся в рутинные обязанности инженера-строителя под батиным крылышком. Однако и здесь тоже не заладилось – карьерный рост вместе с фирмой ушёл в крутое пике – страну накрыл экономический кризис, и мелкую рыбёшку на строительном рынке сожрали игроки покрупнее, с более мохнатым административным ресурсом. Так что одно время пришлось перебиваться случайными заработками, благо руки росли откуда надо. Помыкавшись с год на вольных хлебах, Сева нашёл работу почти по специальности, в филиале крупной столичной фирмы. Работа унылая, заплаты хватало только на поддержку штанов, да ещё и тимбилданутая манера начальства, на западный манер, провоцировать внутри коллектива мышиную возню, откровенно напрягали. Душа всё настойчивее простила свободы. И свобода не заставила себя ждать! В один прекрасный день на почту пришла какая-то левая рассылка из ещё более «левого» турагентства. После минутного колебания молодой человек открыл электронное письмо, хотя по уму следовало отправить оное прямиком в корзину. Текст, на фоне сказочно прекрасной картинки, гласил: «Отдых вашей мечты по смешным деньгам – горящие туры в Индию за четверть цены! Древняя и волшебная страна! Приходите по ссылке, и мы ответим на все ваши вопросы!!!» Не задумываясь о последствиях, Сева «пошёл». Двухнедельный тур «ол-инклюзив» и правда, стоил подозрительно дешёво, но главное, что как раз накануне ровно столько отдал задолжавший за проект клиент. Не прошло и года... Натурально - телился девять месяцев. А ещё у девушки, щебетавшей на другом конце телефона, был такой сладкий голос, что деньги он перевёл без всякой задней мысли. Хотя и был твёрдо намерен по системе «трейд-ин» поменять своего старого четырёхколёсного друга на лошадку посвежее. Как ни странно, и начальство без слов отпустило, и даже «без содержания» брать не пришлось. Поменялись с коллегой местами в графике: «Лето на зиму? И сам отдаёшь? Благодарен безмерно. Сможем всей семьёй съездить на море!» – как дитя радовался тот. Так что выплаченные, до кучи, отпускные были совсем приятным бонусом. Вопреки подспудным страхам, чартер прилетел вовремя, а номер в гостинице оказался просто выше всяких похвал. Кормёжка хорошая и даже несколько экскурсий, по местным достопримечательностям, входили в стоимость тура. В старом городе была жуткая толчея, но даже это почти не мешало наслаждаться великолепной архитектурой. Мастерство древних зодчих восхищало – рассчитать такие проекты «голыми руками» и без всяких электронных помощников!– право, достойно уважения. Когда дипломированный строитель бродил в хитросплетении улочек, жадно впитывая окружающую красоту, в голове его, то и дело, звучал голос старого педагога по черчению: «Храмы простояли тысячи лет именно потому, что наши предшественники не ленились думать своей головой и чертить своими руками!» А совершенство резьбы по камню, просто-таки захватывало дух, понимающего туриста! Ведь никаких технических приспособлений, кроме самых примитивных инструментов, не применялось! Близился полдень и жара начинала утомлять. Всеволод порыскал взглядом в поисках какой-нибудь кафешки или хотя бы лотошника – пить очень хотелось. Да и перекусить тоже было бы нелишним. Как назло, на той маленькой улочке, куда он забрёл, даже близко не было ничего похожего. Спросить и то было не у кого – город как будто вымер. И парень сам ощутил безотчётную, но очень настоятельную потребность укрыться от палящего солнца. В конце переулочка была какая-то лавчонка, особенно призывно манившая внешним блоком кондиционера на фасаде. А мелодично звякнув колокольчиком на двери, парень оказался почти что в раю... на очень восточный манер. Тело обволакивала благословенная прохлада, а глаза с лихорадочной жадностью разбегались по сверкающим побрякушкам, что были в изобилии разложены на прилавках. − Велком, сахиб! Плиз, Плиз! – хоть прозвучало это очень радушно, Сева вздрогнул. Голос принадлежал низенькому и очень жилистому торговцу с шикарными усищами и цепким взглядом чёрных-пречёрных глаз. Человек неопределённого возраста, в традиционных цветастых одеждах: драпированный кусок пурпурной ткани, в качестве штанов и длинная, почти до колен, рубаха (забавно, но название этого предмета индийского мужского гардероба было почти привычно для слуха – курта). Парень был готов поклясться, что хозяин этого голоса, буквально материализовался из воздуха за его левым плечом. Колоритный персонаж, делая пригласительные жесты ещё несколько раз повторив «Плиз», пристально снизу вверх заглянул ему в лицо. Молодой человек был счастливым обладателем двух метров роста и «косой сажени» в плечах, а ещё густая, без всяких поползновений к выпадению, шевелюра русых волос, серо-стальные глаза и ямочка на подбородке обеспечивали неизменный успех у женщин. Понимая бесполезность своих увещеваний, продавец настойчиво потянул потенциального покупателя за рукав поближе к товару. − Ван хандрид долларс! Вери, вери, вери гуд! Эйти долларс! Вери, вери гуд! Фифти долларс, фоти! Вери гуд! Фёти долларс, твенти! Гуд! Гуд? – затараторил торговец, указывая на разные изделия. − Ноу, ноу! – отрицательно замахал Всеволод руками. Он совершенно точно не собирался покупать индийскую ювелирку, тем паче бижутерию (лишних денег не было, да и особо не кому, а мама эту «жуткую безвкусицу» точно не наденет). Но жилистый человечек не унимался: − Плиз! Тен долларс! Гуд! Гуд! – с ещё большим напором заявил тот, подхватив с прилавка большой кулон с чёрным камнем и перламутровыми элементами на массивной цепи двойного плетения. И слегка раскачивая этот предмет перед глазами, искушающе повторил, − Тен долларс, сахиб! Не отдавая себе отчёт, Сева достал бумажник и вытащил требуемую сумму, получив в обмен «драгоценность», которую так страстно возжелал. И крепко зажав в ладони своё приобретение, так же на автопилоте покинул лавочку. Миновав квартал и повернув за угол, парень как будто бы очнулся – он же искал кафе! Но, похоже, не нашёл - голод и жажда терзали все сильнее, а в руке неизвестно откуда образовалась какая-то побрякушка. Но задумываться сейчас над этим было некогда, куда насущнее было побыстрее выбраться из этого лабиринта – автобус до отеля отправится в четыре часа пополудни, так что с поисками уже следует поторопиться. Хвала прекрасной зрительной памяти – здесь он уже проходил! И точно следующий поворот «выплюнул» Севу на широкую улицу, запруженную людьми, ведущую к парку, возле которого и остановился экскурсионный автобус. Перехватив на ходу у лотошника, какой-то местный фастфуд и большую бутылку воды, Всеволод с наслаждением нырнул в густую парковую тень. А там почти сразу нашёлся укромный уголок с журчащим ручейком и на удивление удобной каменной скамейкой – для импровизированного пикника самое оно. Впрочем, к еде он как раз не притронулся. Эта побрякушка стала настойчиво привлекать внимание, как только парень засунул её в карман брюк. Сначала она лишь немного потеплела, но когда, утолив жажду, Сева вознамерился впиться зубами в начиненную овощами и мясом лепёшку, таинственная штуковина стала нестерпимо горячей. С досадой отложив вожделенный обед, молодой человек поспешно извлёк на свет белый подозрительный образчик индийской бижутерии. Как ни странно, но сейчас бронзовый (похоже) кулон даже холодил. А большой чернильно-чёрный камень словно бы чуть заметно светился в самой глубине. И вообще, всё время пока парень внимательно рассматривал загадочную вещь, его не покидало настойчивое чувство, что с ней что-то не так, как должно быть. И чувство это возрастало с каждой минутой. Повинуясь безотчётному импульсу, Сева с силой нажал и провернул камень: что-то щёлкнуло и детали кулона пришли в движение – кулон оказался головоломкой. А где-то в глубине сознания молодого человека вспыхнула мысль: «Чтобы всё было правильно, нужно верно сложить орнамент». И ещё, никак не покидало ощущение, что орнамент этот не просто бессмысленное хитросплетение тонких проволочек, инкрустированных на перламутровых пластинах, а натуральная электронная схема! Пальцы все делали сами – стоило хоть на секунду задуматься как «знание», что, куда и в какой последовательности надо передвинуть тут же, исчезало. И продолжать можно было, лишь вновь войдя в состояние этакого безмыслия (благо медитативные навыки имелись). И вот, последняя деталь встала на место. Разум и тело Всеволода затопила безмерная и всепоглощающая радость – сейчас только повернуть камень, так что бы тот занял приготовленное для него ложе, и всё в мире встанет на свои места! Так он и сделал. Радость, нет, теперь уже чистый экстаз стал настолько сильным, что парня буквально распирало изнутри. Он, кажется, даже начал светится. Или это светился воздух? Это, пожалуй, было ближе к истине: окружающая реальность выдавала какой-то стробоскопический эффект, пульсируя со всевозрастающей частотой. Каменная скамья начала засасывать в себя сидящего человека, и Сева вскочил. Но сил хватило лишь на несколько шагов. Не различая дороги, парень оказался в ручье, но каменистое дно (так показалось вначале), мёртвой хваткой обхватило ноги и теперь тоже тянуло куда-то вниз. Секунда-другая и он провалится окончательно и всенепременно захлебнётся. Но вышло иначе – когда воды буквально схлопнулись над его головой, молодой человек продолжил дышать как ни в чём не бывало. Так ещё и тело наполнилось ощущением полёта, а вокруг «проявились», переливающиеся нездешним светом, стены какого-то туннеля. Истерично хихикнув, Сева вслух ляпнул: «Всё чудесатее и чудесатее…» Но окружающее пространство беззвучно сказало: «Самые те слова, парень!» В следующий момент, а может и вечность спустя, он завис в позе эмбриона, примерно в метре над полом пещеры или может быть очень просторного зала, между пятью невысокими обелисками классической формы. И стены, и эти камни тоже испускали дрожащий свет, который быстро померк, и Всеволод Линев, будучи не в силах и дальше удерживаться в воздухе, свалился, здорово ударившись затылком, и потерял сознание. * * * «Итак. Я провалился в какую-то пещеру. Как провалился разговор отдельный и сейчас не самый существенный. Лучше подумать, как буду отсюда выбираться?» − проговорил вслух молодой человек, приведя верхнюю часть тела в вертикальное положение. Ушибленный затылок саднил немилосердно, но на ощупь крови не было. Впрочем, ощущение боли как раз обнадёживало – памятуя полёт через туннель, под ложечкой неприятно посасывало: «Может, я умер?». Нет! Если болит, значит, ещё живой! Да нет, точно живой – когда он говорил, вокруг гуляло эхо. Дабы удостовериться, и определится в своём статусе окончательно, Сева закричал: − Э-ге-ге-ге-е-ей! − как и положено, звук отразился от сводов и, помещение наполнилось гвалтом. − Замечательно! — с энтузиазмом, опять же в голос, произнёс сидящий на полу человек. Так, со своим статусом он разобрался − пора было подумать, как отсюда выбираться! Всеволод сосредоточился, стараясь как можно точнее вызвать в памяти мгновение, когда светящиеся стены позволили взгляду запечатлеть строение этого помещения. Вокруг, буквально в нескольких метрах располагались пять камней. Хотя не «в круг»… Гладко, до блеска отполированные каменюки венчали вершины пентаграммы, а Сева сидел в самом её центре. Эта мысль заставила поёжиться и, парень на четвереньках осторожно пополз в направлении выхода... искренне надеясь миновать торчащие обелиски, не «обнаружив» ни один из них лбом. Высокий арочный проём, по его воспоминаниям и представлениям опытного строителя, был где-то впереди. И точно. В той стороне появился огонёк, который слегка покачиваясь быстро приближался! Молодой человек тоже прибавил «шаг», хотя подниматься на ноги всё же не стал – впереди были ступеньки, а падать с колен не так высоко. Сева как раз и обнаружил самый край верхней из них запястьем, когда огонёк приблизился настолько, что стало понятно – это фонарь типа «летучая мышь» в руке девушки или молодой женщины. Обнаружить-то, обнаружил, но не удержался и съехал лицом вниз к ногам незнакомки. − Нирамайя? – с явным акцентом, но столь же явным беспокойством в бархатистом голосе произнесла девушка (теперь-то в этом удостовериться можно было доподлинно). − Да-да! Всё нормально! – с энтузиазмом отзывался Всеволод, вскакивая на ноги. Негоже ползать в грязи, пусть и у столь прекрасных ног! Узкие брючки какого-то красного цвета (в скудном свете фонаря толком не разобрать), плотно облегали длинные, стройные ножки, а блестящая вышивка по горловине и низу, коротенькой блузочки в тон штанишкам, бесстыдно привлекала мужские внимание к глубокому декольте и плоскому животику. Тёмная головка, венчавшая всю эту прелесть, тоже была очень даже ничего. Так и располагалась почти «на уровне»: удивительно, но миловидная незнакомка лишь немного уступала в росте «северному богатырю». Ещё Севе показалось, что за спиной девушки болтался чёрный плащ. Но как он там держится, понять было совершенно невозможно – он словно рос прямо из района лопаток. − Я безмерно счастлив, что случай свёл меня с такой красавицей! Меня зовут Сева. А как я могу называть вас? – вопросы, на предмет того, где он и как сюда завалился, незаметно отступили на задний план. − На апу! – со смущённой улыбкой отозвалась прелестница, замахав, свободной от фонаря рукой, из стороны в сторону. − Ду ю спиг инглишь?.. Дойч? – та, лишь отрицательно мотала головой, − Я Сева! Се-ва, – повторил молодой человек, хлопая себя по груди. − Атас, атас! Ануждам! – нетерпеливо протараторила незнакомка и, присовокупив энергичное, − Драваат! − схватила парня за руку и потащила по сводчатому коридору. Потом была бесконечная винтовая лестница. То, откуда они пришли и куда поднимались, тонуло в непроглядном мраке – только несколько ступеней прямо под ногами, свет высвобождал из темноты, тотчас же скрывая обратно. Молодой человек, попытался их считать: дабы прикинуть глубину той «дыры» откуда они выбирались, но очень быстро сбился со счёта. Самое удивительное, что ступала его провожатая совершенно бесшумно (будто бы и пола не касалась), в то время как его собственные шаги, в лёгких сандалиях, будили нескончаемое эхо. Наконец, этот долгий подъём закончился (топать пришлось от центра Земли — никак не меньше) и взору Всеволода, предстала массивная дверь. Очень кстати! Так хотелось вырваться под жаркое солнышко, поскольку молодой человек, в шортах до колен и рубахе с короткими рукавами, в сырости подземелья изрядно продрог. Дверь распахнулось и вожделенное тепло, конечно, пахнуло, но это была единственная хорошая новость. Когда глаза адаптировались, оказалось, что по ту сторону не было парка... А ведь обязан был ТАМ быть! Не было даже города, в центре которого был парк. Сева стоял посреди наружной галереи, переходившей в террасу на первом этаже какого-то старинного здания. Ладно бы только это, но с галереи открывался вид на заснеженные горные пики и бурную реку у их подножья... хотя там их быть вообще не должно́. То есть абсолютно! − Это… Та-а-ам горы, – на грани истерики пробормотал парень и, привлекая внимание своей спутницы к этому вопиющему несоответствию, даже нервно потыкал пальцем в сторону подозрительных геологических образований для убедительности. − Атас, ануджам! Драва-а-ат!.. Это мы уже слышали… Делать нечего, оставалось только собрать волю в кулак и топать, резко ставших ватными ногами, за обворожительной незнакомкой. Теша себя надеждой, в конце концов, получит хоть какие-то ответы на всё множащееся число вопросов. Странно (хотя странностям уже пора было становиться в очередь), но, при свете дня, никакого плаща на ней не оказалось. Только несколько перекачанные для девушки мышцы, отлично просматривавшиеся через глубокий вырез на спинке блузы. Но в подземелье плащ точно был – молодой человек вполне отчётливо видел его чёрную массу позади девушки! В конце галереи была такая же открытая лестница, а так хотелось престать видеть эти горы! По ступеням они поднялись на пару этажей и, свернув в коридор, углубись во чрево здания. И снова коридоры, повороты, коридоры. В одном из таких, парень издали заметил группку из пяти человек, которые о чём-то оживлённо спорили. «Может, хоть эти знают английский? Пусть и в объёме школьной программы. Индия же совсем недавно была британской колонией!» – пронеслось у Севы в голове и, он стал понемногу забирать вправо, чтобы как можно ближе пройти рядом с эркером, в котором устроилась компания. Но «сорри», с которого молодой человек хотел начать разговор, так и застряло в горле. Какой английский – они даже людьми не были! Двое из них так точно! На скамейке у окна сидело, свернув под сидением хвост, змееподобное существо жёлто-коричневой окраски. Кажется, женского пола – уж очень по-женски выглядела длинная рубашка, прикрывавшая чешуйчатый торс и верхнюю часть... бёдер. Другой – тоже в чешуе, но зелёный и больше походил на очень зубастого ящера или крокодила, вставшего на задние лапы. Этот был одет в чёрные бриджи и до половины застёгнутую чёрную куртку. Обуви не было – таких здоровущих когтей никакие ботинки не выдержат. Неуместность чёртовых гор, стремительно уходила на второй план. Неуместным становился весь мир целиком. «Меня похитили инопланетяне!!!» – молнией вспыхнула мысль, и всё вокруг начало кружиться, а пол медленно поплыл из-под ног. Падение предотвратила его спутница. Как она, такая хрупкая смогла удержать его девяностокилограммовую тушу? Не не, одни мышцы, ни грамма жира. Восточные единоборства, позволяли держать себя в форме. Сева занимался ими уже не первый год и добился впечатляющих для европейца успехов. Сей факт отмечал даже его сен-сей (чистокровный китаец, между прочим). Но девушка без особого напряжения привела Севу в вертикальное положение. Похлопала по щекам, заглянула в мутнеющие глаза и, абсолютно неожидано, обхватила руками за шею и прижалась своими губами к его губам, просунув в рот горячий язычок. В голове мгновенно прояснилось, сердце забилось чаще, и тело наполнилось энергией. Даже нелюди с их миром не казались больше такой уж катастрофой. Парень почти готов был если не свернуть горы, то, по крайней мере, попытаться разобраться с этой чертовщиной. Удовлетворившись, произведенным результатом, красотка высвободилась из Севиных объятий и деловито произнесла сакральные: «Ануджам, драваат». После чего продолжила путь. Молодой человек с готовностью двинулся следом. Ещё один поворот и несколько десятков шагов. Девушка как вкопанная остановилась пред дверью, неотличимой от прочих в этом коридоре, отделанном вполне традиционной для Индии потолочной резьбой и деревянными панелями, потемневшими от времени. − Арваак! – ободряюще и даже с нежностью произнесла она, подталкивая парня в спину. Тот несколько раз энергично выдохнул и, нажав на ручку, резко толкнул двери. * * * За дверью была просторная, но основательно захламлённая всякими удивительными штуковинами комната. Нет, более всего это походило на кабинет какого-то учёного. Шкафы до потолка, заполненные книгами, скелетами мелких зверюшек и банками с препаратами. На стене коллекция насекомых, а в стеклянной витрине – окаменелостей и кристаллов в породе. Конторка, заваленная бумагами, а на отдельном столе всё необходимое для химических экспериментов: трубки, пробирки, склянки, реторты. В углу, в глубоком и, по-видимому, очень удобном кресле, как паук в паутине сидел хозяин этого кабинета. Хотя ничего паучьего во внешности не было – человек (и то, слава богу), высокого как Сева роста и эквивалентного телосложения. Очень светлые, но не седые волосы и на лице очень мало морщин. Однако неуловимая очевидность свидетельствовала, что лицо это умудрено долгими годами напряжённых исследований. Да, именно глаза синего-пресинего цвета, светились вековой мудростью. Впрочем, отделаться от навязчивого ощущения, что он жирная муха и наконец-то попался, Всеволоду никак не удавалось. − Зови меня Тримал, я ждал тебя уже очень долго. Проходи садись. Нам есть о чём побеседовать, − без предисловий начал мудрец; в сознании молодого человека этот ярлык накрепко прицепился к образу сидящего напротив человека. Чуть замявшись, парень прошёл-таки вглубь комнаты и уселся на стул, указанный новым знакомцем. То, что этот, говорил на понятном языке, пусть и с едва заметным акцентом, больше радовало, чем удивляло – наконец-то можно хоть кого-то расспросить! − Эта другая планета, галактика? – выпалил Сева. − Нет, планета та же. Но мир иной. Иная вероятностно-временная вариация, − с чуть снисходительной улыбкой ответил Тримал. − Вероятностно-временная? Но там, – молодой человек потыкал больши́м пальцем в сторону двери, − я видел змею и ящерицу, которые ходят в одежде и ведут беседы. Разве они не инопланетяне? − Нет, они... и такие, как они всегда были местными, а такие, как мы, − в его глазах вспыхнули лукавые огоньки, − не стали единственным разумным видом на планете. Просто когда-то жители этого мира сделали иной выбор, и событийная последовательность покатилась по другому руслу. Всё углубляя, усиливая, делая более весомыми, те вероятности, что отличают один мир от другого. − Теория множественности вселенных? – просиял парень, − Каждый раз на перекрёстке образуется почти идентичная пара. Событийные линии ветвятся. И чем дальше по времени, тем вариантов становиться больше, а различия – всё существеннее. – Не-ет, − снисходительная улыбка стала саркастичней, − Все различия и все вероятности существуют от начала Творения. А вот времени, как такового, не существует! Нет ни прошлого, ни будущего — это только концепции человеческого сознания. Есть только бесчисленные моменты настоящего… Сева попытался возразить, но Тримал остановил жестом и, устремив взгляд куда-то в пространство, заговорил чуть менторским тоном: – Необученное человеческое сознание очень забавно воспринимает структуру времени. Для «нас» ведь естественна именно череда событий − одно за другим. Но это всё равно как идти по дну глубокого и узкого ущелья, причём идти задом наперёд − взирая на уже пройденный путь, а все новые элементы дороги, становятся доступны нашему восприятию только тогда, когда мы на них наступим. Вот только на самом деле структура времени, как составной части Мироздания, сильно отличается от этого представления… Хозяин кабинета испытующе посмотрел на гостя, и самыми уголками губ чему-то грустно ухмыльнулся, но тут же продолжил: – Просто вообрази себе, что Мироздание в целом имеет, куда большую мерность, чем люди могут обычно воспринять. Допустим, их одиннадцать, вернее двенадцать – «нуль» тоже идёт в зачёт. И только три из этих измерений — время. Такой себе бесконечный объём, система координат, содержащая в себе сразу ВСЕ возможные варианты событий. А в каждом событии, то есть в каждом моменте настоящего, упакованы не только длина/ширина/высота − те измерения, которые нам доступны, но и остальные − те, что вне возможности нашего восприятия. События, каждое из них, наполнено персонажами — бесчисленными отражениями Единого. И значение, по большому счёту, имеет только то, по моментам, какого настоящего сейчас «катится» восприятие… хм… данного аватара. Последнее слово он произнёс явно нехотя. Молодой человек скорее почувствовал, чем осознал, что в русском языке просто невозможно подобрать лучший термин, для обозначения процесса помещения «куда-то» крошечной части «чего-то» бесконечно огромного. Но распространяться на данную тему подробнее лектор, похоже, не собирался. − Как бы тебе объяснить попроще?.. – тот скользнул взглядом по Севе, и парню показалось, что так же этот мудрец рассматривал бы младенца или вообще обезьяну, − Ладно… Тримал поднял руки, соединив пальцы домиком на уровне груди, и молодой человек заметил, что вокруг левой кисти гостеприимного хозяина обвилась нитка бус. Хотя нет, не бус – в цепочке полудрагоценных сферических камушков разного размера, Сева узнал традиционные индийские чётки – мала, что означает «небесная гирлянда». Ещё один короткий взгляд и персона парня снова утратила актуальность – пространство было более интересным собеседником: – Ты вот сказал «множество событийных линий», но вот как раз линий-то и нет. Это имеет смысл, только если исходить из концепции, что время статично, а каждый вариант изменения на какой-то точке в «прошлом» вызывает массу разветвлений. Но это не так. Природа Времени суть квантовая, и значит Оно динамично как в прошлом, так и в будущем… Вот взгляни, − хозяин кабинета раскрыл ладони, и чётки всплыли, повиснув перед глазами Всеволода. Это было бы ещё ничего, если бы и сами бусины не ожили, сбрасывая оковы связующей их нити, и не засияли волшебным внутренним светом. От эдакого фееричного зрелища в голову настойчиво лезла галактика из фильма «Люди в чёрном». А взгляд, зацепившийся за одну из бусин, углубился в этот волшебный свет и вызвал внутри сознания Севы ви́дение, запечатлённого во всех подробностях момента бытия, круговая диорама, ни дать ни взять. Из груди молодого человека вырвался короткий нервный смешок, хотя на самом деле землянину хотелось рвануть отсюда на все четыре стороны, и так чтоб бежать да не оборачиваться! Не обращая внимания на реакцию гостя, мудрец продолжил, указывая взглядом на медленно плывущий в воздухе хоровод «галактик»: − Допустим, что эта последовательность «событий», история твоего мира. И при том что она, конечно, зафиксирована раз и навсегда законами мироздания (из конкретной причины, всегда будет проистекать вполне конкретное следствие) всё не так уж жёстко и однозначно... − Чуть заметное мановение пальцев и количество мелких бусинок утроилось , по меньшей мере; хотя поручиться Сева в этом не мог: камушки двигались, прижавшись столь плотно, что едва можно было определить, где кончается один и начинается другой, − Даже в масштабах твоей жизни не очень важно, яйца или, допустим, кашу ты съешь на завтрак, или какой доро́гой пойдёшь сегодня на работу. Эти «события» приведут к примерно похожим следствиям, которые допустимы как для истории твоей жизни, так и для твоего мира в целом. − Как область решения системы уравнений? Просто как в школе — правильных ответов больше чем один! – лихорадочно пробормотал Сева, пробуя новую концепцию на вкус. − Да, правильных ответов больше чем один, − одобрительным эхом отозвался Тримал. − Но все эти решения укладываются в определённое русло. Пока не попадается «ключ», на котором массивные вероятности равносильны и действительно есть возможность свернуть с накатанной дорожки! Словно в подтверждение его слов, цвет, яркость, как и количество, более крупных бусин изменились. И не все они теперь располагались в одном русле, но равномерно распределились среди бусинок помельче, чьё число стало просто несчётным. Перед глазами Всеволода, вернее, заполнив всю комнату и все его сознание, висел, переливаясь всеми возможными цветами и оттенками, бесконечный шар. Однако молодой человек мог предельно чётко различить, как внутри этого «шара» от события к событию змеятся причинно-следственные закономерности, создавая самые фантастические комбинации условий. Миров действительно было бесконечно много. Некоторые были так близки, что могли соприкоснуться и порой соприкасались, оставляя в памяти населяющих их существ следы не своего прошлого. Другие были так далеки, что казались лишь фантазиями и сказками. Но при этом все они связаны были крепко-накрепко. Виде́ние исчезло, и будто бы читая Севины мысли, мудрец с лёгким сарказмом резюмировал: − Так что время подвижно всегда – хоть в прошлом, хоть в будущем. Если у тебя найдутся ресурсы всё «подвинуть». А все воспринимаемые изменения, это только перемещение твоего ограниченного сознания по точкам бесконечного сейчас. Понемногу предложенная теория переставала казаться Севе такой уж дикой. Постепенно всё становилось на свои места, прекрасно состыковываясь с другими известными ему теориями. И словно в подтверждение, Тримал очень буднично проговорил: − Естественно, для описания всего этого есть и математические формулы, и физические законы. Математика, она ведь первоязык Мироздания! А физика – родная мать магии, – причём последнее сказано было абсолютно серьёзно. Сева кое-как собрал мысли в кучу. Ладно «где» выяснили, понять бы ещё как угораздило?.. Но главное — выяснить, как отсюда поскорее выбраться?! Сомнений в том, что собеседник доподлинно знал ответы на оба эти «как» у парня не оставалось. − Как я попал сюда? – с нажимом и изрядной долей агрессии в голосе начал молодой человек. − Через кроличью нору − причём было очевидно, что эта аллюзия откровенно забавляет учёного из иного мира. − Но я не лазил ни в какую нору! Я буквально провалился сквозь землю! – в сердцах бросил Всеволод этому шутнику. − Просто нора появилась там, где ты стоял – с артефактом, дело это нехитрое… − Кулон!.. Я, кажется, оставил его там, внизу – Сева как ошпаренный рванулся было к двери. − Пустое. Артефакты типа… − Тримал замялся, подбирая слова, − типа «пожарный выход», в принципе одноразовые. Энергокристалл разряжен, а от пропущенных энергий выгорели… хм… контуры. Лучше новый сделать, чем старый чинить. Хотя вещь, безусловно, полезная – просто таскаешь такой на шее, а в критической ситуации активируешь и без всякой мороки, в мгновения ока оказываешься дома, допустим. − А где можно его взять или хотя бы кто может такую вещь сделать? – в душе́ у парня шевельнулась надежда. − Каждый маг, который знает как, − чародей подмигнул и поправил на своей груди похожий кулон, − делает под себя и под то место, что считает безопасным. − А как же тогда мне домой-то попасть? – упавшим голосом пробормотал Всеволод. Не очень-то привлекала его мысль остаться в этом странном мире, столь отличном, от его собственного. Змее-люди, как их там, в мифологии – точно, наги. Разумные ящерицы в человеческий рост. Ещё бог знает кто! Если так как он думает, скорее всего, вообще весь мифологический зоопарк. Кентавры, сирены, гарпии и дальше по списку. Нет уж — увольте. − Как мне отсюда выбраться? – в голосе гостя с Земли послышались угрожающие нотки. Он был готов буквально выбить из этого надменного чучела хоть секрет изготовления, хоть адрес мастера, который за сходную цену изготовит такой билетик домой. Парень поднялся на ноги и, угрожающе сжав кулаки, сделал шаг в сторону прокля́того колдуна. Но тело совершенно перестало подчиняться, как только оппоненты встретились взглядами, а расслабленно сидящий в кресле Тримал, повелительно молвил: «Стой!». Стало не хватать воздуха, ведь даже дышать было невероятно трудно: будто придало многотонной каменной плитой. И чем сильнее он сопротивлялся, чем сильнее в нём бушевала ярость и желание изо всех сил вмазать по этой самодовольной морде, тем хуже становилось. Сева начал терять сознание. Когда пред глазами перестали плавать круги, а изображение окончательно прояснилось, молодой человек понял, что сидит на прежнем месте и, к счастью, снова полностью владеет своим телом. − Ты же только появился и сразу на выход? Даже как-то невежливо, − в голосе мага звучала сталь, − Скажу больше, это вообще был твой последняя возможность прийти сюда. Другого шанса, именно для тебя, силы Мироздания не запланировали. И если б ты и в этот раз сделал не тот выбор, что от тебя требовался, то подписал этим свой смертный приговор, − чародей как-то особенно пристально посмотрел на своего визави, − Кажется, несчастный случай с каким-то механизмом. Самоходная повозка? − Автомобиль… Я собирался купить новый, − голос выдавал глубокое потрясение, − Но почему? По-че-му? − Ты слишком долго бегал от своей судьбы – это не дело, − не дождавшись ответа от явно ошарашенного такой вестью парня, Тримал продолжил, − Как поступит механик, если какая-то настырная и очень глупая шестерёнка упорно не желает становиться на положеное место в некоем невероятно сложном механизме? − Стукнет по ней молотком? − А если и это не помогает? − Возьмёт другую? – осторожно и с некоторой опаской в голосе предположил молодой человек. − Именно! Возьмёт другую, а своенравную запчасть в переплавку. И делу конец! Механика интересуют детали его механизма, пока они исправно выполняют свои функции. Некогда, да и нет смысла цацкаться с каждым винтиком! В разговоре повисла напряжённая пауза. Сева вскочил и стал нервно ходить из угла в угол. На очередном витке он резко остановился и, перегнувшись через спинку стула, испытующе заглянул мудрецу в глаза: − И какую же судьбу определило для меня Мироздание? − Для начала познать его Законы, овладеть необходимыми навыками и техническими приёмами. На то в магической школе и оказался. − А потом? Потом? − А потом делай, что до́лжно и будь что будет. А должно в Мироздании быть равновесию! Всеволод Линев совершенно обессиленный свалился на стул. Сейчас самому из этого чёртового параллельного мира явно не выбраться, и даже вряд ли удастся найти того, кто сможет вытащить. Но чародей предлагает научить его всем этим штучкам, а может, и ещё каким чудесам. Причём без каких-либо вступительных экзаменов. Или они здесь не предусмотрены, или Сева их уже умудрился сдать каким-то макаром?.. «А была не была! Или грудь в крестах, или голова в кустах!» − Когда первое занятие или сначала надо где-то кровью подписаться? − Обойдёмся устным согласием… – ответил Тримал, по-отечески улыбнувшись. * * * Тощая индийская собака, от урны к урне продвигалась по аллеям и тропинкам парка в поисках поживы. Вот и ручеёк, где можно вволю полакать прохладной воды и отдохнуть на сквознячке, влекомом маленьким потоком, в густой тени от каменной скамьи. Ба, да какой-то добрый человек оставил на скамье ещё тёплую лепёшку. Псина воровато оглянулась по сторонам, потянула носом и, удостоверившись, что хозяин этого угощения не появится в самый неподходящий момент, стащила еду на землю и принялась жадно глотать, почти не разжёвывая. Однако пиршество пришлось-таки прервать. Животное явственно ощутило какую-то безотчётную, но неотвратимую опасность. Нет, это был не запах и даже не звук: но как будто накренилась и качнулась сама земля. Всё естество бедной зверюги сжалось и она, прихватив остатки добычи, поспешно ретировалась ровно в тот момент, когда над полянкой начал пульсировать и засветился воздух. Молодой маг Всеволод Линев, бодро шагнул на родную Землю из створа Портала, любезно открытого специально для него. Мысленно козырнув, Привратнику на той стороне: «Порядок, прибыл!» − пронаблюдал, как тот закрывает прореху в ткани бытия. В принципе он и сам сейчас такому обучен (шесть долгих лет не прошли попусту), но какой смысл тратить собственные ресурсы, если есть тот, кому сие положено по работе. «Не хватайся за гуж, если не готов тащить его до конца!» − гласила одна из первейших магических заповедей. А вот сидеть на ресепшене и до конца дней открывать и закрывать Порталы Всеволод точно не собирался. Эх, даже забыл, как же жарко было в «тот» день. И хотя одежду загодя подобрал с этим расчётом, на коже всё равно выступил пот. Так что оставленная, в прошлый раз бутылка пришлась очень кстати. Хорошо – даже вода почти не нагрелась. Молодой человек уселся на скамейку и с удовольствием приложился к горлышку. Молодой-то молодой – прошедшие годы не оставили и малейшего отпечатка на его лице. Что ни говори, а магия творит чудеса! Однако что-то неуловимое всё же изменилось в его облике. Глаза! Теперь и его взгляд хранил нездешнюю мудрость. Какая-то холодная безучастность и отрешённость, безошибочно читалась в них. Знание, нет Осознание во всей полноте, значения слов «На всё воля Творца, а мы лишь Его орудия!» − сделало своё дело… Допив воду, Сева отправил пустую бутылку в дальнюю урну и походкой человека, который уверен в своей цели, оправился к автобусу... ведь в далёкой стране его ждали родители и предначертанное! 11.04.2018
  7. Последняя неделя
  8. Alone_Wolf_NRR
    Ну не помню я уже точно хто это пел. Но задолбало в своё время из каждого утюга до записи полноценного профессионального ремейка "в аранжировочку"...и раздаривания потом сборничка местным радийщикам. Психи то катались тиражом в полтинник на AudioCD. 12-15 такого привета огрёбших песенок за год обычно набиралось ;) И они их даже периодически глумливо ставили в эфир ;)))
  9. Алена
    Это не Чичерина А слова Барто, я думаю это знают практически все
  10. Варька
    красотааааа,уникальная всё же у нас природа
  11. Тамара
  12. Тамара
  13. Тамара
  14. Тамара
  15. Тамара
    Ходила я тут в Лес. Видимо- волна грибов прошла. нашла всего 5 белых и пару приличных подосинновиков. Но зато нафоткала разных неопознанных грибочков. И опознанных тоже))))
  16. Alone_Wolf_NRR
    Может. Но по сути это ж то же самое котэ. Ну да, большое котэ. И тоже(когда не голодное) любит шоб ему за ушком почесали(куда оно собственными лапами достать не могёт ввиду конструкции лапы) и спинку погладили. А лёвики вобще обожают когда у них в гриве хто-нибудь порядок хоть иногда наводит. Только не до фанатизма, а то как в известной песенке про Льва и Брадобрея тоже могёт получиться... Так что не только по носу, но ещё ж есть и другие методы. Кстати вот из видяшки вот такое с открытыми клыками - это измотанный тигр так предупреждающую табличку вешает "Не трожь меня, и я не трону"... Так что тут ещё вопрос - хто кого там больше зашугал.
  17. Alone_Wolf_NRR
    Ой, если бы только! Тут недавно на ТМе песенку Чичериной незлым тихим помянули. Ту самую, которая "Юбочку от Любочки точно знают все", и которая (внезапно!) вот кроме воплей "Либе либе, аморе аморе...." в виде припева, в сути своих слов в оригинальном исполнении - как раз таки и есть стишок Агнии Львовны полнотекстово один в один... У меня в перепевке в "Психах" хоть слова то уже свои были...
  18. Тамара
  19. Ещё раньше
  20. Тамара
    Я не возмущалась. Возмущаться-твоя прерогатива
  21. Ракса
    Новый завет* Исполняя повеление своих богов, храмовые жрецы, уже долгие годы из ночи в ночь, пристально наблюдали за небом, и лишь избранным ведома была цель этого служения. Верховный жрец, астролог и маг, как и многие к старости, мучался бессонницей, и более не желая бесцельно ворочается, пускай даже на шелковых подушках, поднялся на крышу храма, где располагалась обсерватория. С благословением отпустив молодого жреца, что боги наградили особо острым зрением, владыка занял его место ведь, слава Им, с годами старый звездочет стал видеть более четко даже дальние небесные светила, хотя и расплывались теперь перед глазами предметы близкие. Особенно письмена... Занять-то занял, но только где-то глубоко внутри, червячок сомнения уже изрядно подгрыз его уверенность в целесообразности, ведь за минувшие века предшественники никакого знака с небес так и не дождались. Маг внезапно испугался собственных мыслей, и всей душой понадеялся, что сомнения не так уж велики или хотя бы достаточно глубоко упрятаны, чтоб боги их заметили. Ну или же что те окажутся слишком заняты своими божественными делами, чтобы прямо тут покарать недостойного слугу за неверие в их божественную прозорливость! Но вот он − знак − новорожденная звезда, вдруг ярко вспыхнувшая на западе, почти над самым горизонтом, в том месте, где располагаются земли иудейские. Звезда, блеском своим затмившая все звезды ближние и соперничающая с дальними. Да, так же много света и так же мало места осталось тьме... Так как и было предсказано... при сотворении мира. Жрец пал ниц. В благоговении к милости богов на его глазах навернулись слезы. Но конец ожидания не стал облегчением, а лишь поселил страх в душе, ведь Силе, на которой зиждились его могущество и власть, суждено было на долгие годы, века, тысячелетия отступить из этого мира, передав бразды правления другой стороне. Впрочем, плюсы тоже были − ведь именно он станет тем кто и возвестит Силе, что в тварном мире наступило время и тем кто откроет Врата для эмиссаров. А это, если вдуматься, не так уж мало, ведь Темные таких услуг не забывают, а теплое местечко в иерархии это всегда хорошо. Маг бросил последний взгляд на небо и кликнул молодого жреца, что давеча отпустил. Тот по-юношески сладко спал, прикорнув в узкой каменной нише. Нужно собираться как можно быстрее и незамедлительно отправляться в дорогу. Пока что к месту встречи, но не к цели. И несмотря на поздний час ночной весь храмовый комплекс загудел, словно потревоженный улей. Верховный же вернулся в свои покои − вся тяжесть мира вдруг легла на его плечи, понуждая и самого устало опустится на ложе − и добрые боги милостиво послали глубокий долгий сон без сновидений. * * * Суета сборов и первая неделя пути, не особо запомнились старому астрологу, который, если не пребывал в раздумья о собственной роли, то терзался мрачностью перспектив, сулимых его открытием нынешнему мироустройству. Ведь нарождённая звезда, ночь от ночи разгорающаяся все ярче и ярче, неумолимо указывала на ту землю, что по приданию иудеев, Бог Единый обетовал народу своему. Тем более что пророки того Бога, другим народам не предвещали ничего особо хорошего. И жгли каленым железом сердце мага слова, то и дело всплывающие в памяти: "Бог Небесный воздвигнет царство, которое во веки не разрушится, оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно". Впрочем, неуклонное приближение каравана к древнему святилищу настроение верховного жреца несколько улучшило и некоторую надежду на будущее тоже вселило. Но нет, то был не величественный зиккурат, ступенями своими подпирающий небеса, но маленькое и совсем неприметное капище, в конце длинного узкого ущелья, что, по приданию, было местом, куда поразила стрела Мардука змеиное тело ужасной Тиамат. И лишь высшие из посвящённых знали, что за страшную тайну пески пустыни надежно хранят от случайных глаз. Когда до места оставалось менее дня пути, верховный приказал караванщикам разбить лагерь и встать на постой, до его возвращения. Сам же, в заутрене следующего дня, отправился, взяв лишь двух помощников и юношу раба. Одолев пески, за несколько предрассветных часов и несколько часов самого раннего утра, они вступили под сень каменных стен, укрывших путников своей благодатью от полуденного зноя. Но вскоре скалы, взметнувшиеся отвесно ввысь и сходящиеся почти над головой, людей уже не радовали, заставляя трепетать и раз от разу замирать их сердца, до самой той поры, пока взорам наконец не открылась небольшая площадка перед грубо сработанными, черными каменными вратами. Жестом приказав остановиться, верховный жрец спешился и подошел к проему ворот, а произнеся требуемые славословья, вошел внутрь, почтительно склонив голову. В святилище никого не было, но маг отчетливо почувствовал что его прихода ждали. Осторожно ступая в тусклом свете, едва пробивавшемся в узкую щель на головокружительно большой высоте, астролог обошел помещение по кругу и, вновь оказавших у створа ворот, кликнул сопровождающих, отдав им необходимые распоряжения. Помощники принесли всё что требовалось и привели молодого раба, предназначенного в жертву, ведь учитывая степень важности ритуала ни агнец, не верблюд, ни конь, не бык, ни даже слон были не годны. Поскольку лишь кровь и дух человеческие способны открыть путь Высшим в пределы тварного мира. Как и полагается у жертвы отсутствовал даже малый изъян − молодое сильное тело, молодое прекрасное лицо − мог бы с лёгкостью составить счастье любой девушки. Но не судьба... Однако, ни молодость, не красота сердце старого мага ни чуть не тронули. Избранный, по наущению богов, юноша прожил отпущенные ему годы в неге и роскоши, употребляя всё свое время лишь для наслаждений, ну а теперь настал срок платить по счетам! Да и не так уж велика та плата − обменять горестную юдоль человеческую на благость и милость Высших! Верховный жрец сам умастил этого "агнца" потребными благовониями, что вместе с ритуальными словами одурманили разум и успокоили дух, подступающего к смертной черте юноши и тот сам возлег на жертвенник. Тем временем, в глубине святилища, по центру круга высеченного на каменном полу, помощники уложили ароматные поленья и полили их маслом, а затем встали подле юноши, на всякий случай крепко схватив того за руки. Жрец достал из-под своих одежд ритуальный нож, с золотой рукоятью и клинком из обсидиана, и одним точным молниеносным движением рассек горло, тут же поставив приготовленную чашу под струю − чтобы даже единая капля драгоценной жидкости, что служит вместилищем духа не пролилась понапрасну. Когда же живой доселе "сосуд" опустел окончательно, помощники, осторожно ступая дозволенным путем, отнесли его к костровищу, а возложив поверх дров, обильно полили маслом. После чего весьма поспешно удалились, гонимые страхом. Старый маг почти физически ощутил исходившие от них волны благоговейного ужаса и сполна насладился ими, затем же и сам двинулся туда, откуда сбежали его подручные, с намерением возжечь Огонь Не Дающий Света и начать тем самым ритуал. Опуская пальцы в ещё теплую кровь, на камне вокруг костра жрец чертил знаки, что складывались в магический орнамент, в который он вплёл имена всесильных! И летел призыв сквозь времена и пространства, в те непостижимые сферы, где любая человеческая жизнь, от момента рождения и до самой смерти, не более чем единый листок, вырванный из книги. А может и того меньше... Оставшуюся на дне чаши густую солоноватую субстанцию, с положенным славословием, маг влил себе в рот, ощутив в тот же миг, как хаос, безбрежной, ничем неудержимой волной, всколыхнулся в самом центе его существа и начал поднимается наполняя все члены силой, истомой и легкостью, очищая и заполняя разум безбрежной радостью бытия. С окровавленных губ срывались слова, коим внимали и камни святилища; и вода, чей источник скрывался в глубоком гроте; и огонь, весело потрескивающий и жадно облизывающий содержимое жертвенного костра; и воздух, что повинуясь искусству кудесника вдруг будто бы подернулся полуденным маревом и стал слабо мерцать, а в клубах густого черного дыма, что поднимался над телом, начали прорисоваться очертания человекоподобных фигур − сначала одна, затем и другая. И огонь, что непостижимым образом словно бы всасывал с себя свет, погружая всё окружающее пространство в непроглядную, абсолютную, бесконечную, Живую Тьму, будто подпитывал их, придавая реальность и осязаемость, но при этом лепестки его с каждым мигом становились вся меньше, всё слабее и всё эфемернее, пока не исчезли совсем. А в сомкнувшейся, обнявшей, обволокшей темноте, жрец узрел, как двое владык попирают ногами совершенно опустевший каменный пол святилища. Фигуры их излучают в пространство какой-то нездешний, иной свет − свет иного мира− к которому магу необоримо захотелось прикоснуться, когда эти двое приблизились. − Как твоё имя, жрец? − властно спросил старший из них; на вид, очень представительный мужчина средних лет с роскошной окладистой бородой, в одеждах богатого путника. − Магалат, господин мой... − астролог замялся назвав себя, но не зная как же следует обращаться к этому князю из высших... и к другому тоже; ну не сакральными же именами призыва, в самом деле?! − Называй меня Галгалатом, а его Серакином, − столь же властно распорядился тот, и чуть склонив голову указал на второго, который выглядел очень смуглым двадцатилетним юношей, с курчавой головой, легкой растительностью на лице, и одетый со старшим похожим образом, но чуть более пестро. − Ужель столь острой была нужда, что ты, смертный, осмелился призвать нас? − спросил в свой черед молодой, впрочем, ни интонация, ни расслабленная поза, ни улыбка, слегка обнажившая белоснежные зубы, ни медленный глубокий вдох, сделанный с явным наслаждением, не указывали на сколько-нибудь действительное неудовольствие. − Владыки, сегодня с заходом солнца, минет двенадцать полных дней, как исполнилось предречение и небеса явили знак вашему покорному слуге, − ответил маг, бросая на них короткие взгляды и поклонившись, ровно в той мере, чтобы и выказать уважение князьям, и своего статуса не уронить. − Тогда что же, жрец, тебя так задержало?! − ещё более насмешливо воскликнул Серакин, тут же теряя интерес и к любому возможному ответу, и к самому жрецу, но продолжил обращаясь к спутнику − Нет, право, как же не последовательны эти смертные − отпущенный им век и так краток, а они ещё и норовят замешкаться при любой подвернувшейся возможности! − Ну тебе лучше знать нравы своих родственников, − будто бы нехотя отозвался Галгалат, с легким, но всё же достаточно проявленным пренебрежением. − Впрочем, ты прав − уже достаточно времени потрачено впустую. Веди нас, жрец! * * * "А всё же, черт возьми, приятно снова ходить по Земле собственными ногами и ощущать собственной кожей прикосновение ветра. Хотя в этом мире существует масса и куда более приятных вещей..." − думал демон-полукровка, шагая за человеком и примериваясь к ощущениям что дарила новая шкурка: юношеское тело, жарких африканских кровей, полное сил и желания. − "Надо будет, при случае, улучить часок-другой, третий и для любовных игр − не всё же делу время!" Впрочем, распалить свое воображение Серакину не удалось, в его сознание бесцеремонно вторглась мысль привычно окрашенная надменной дотошностью: "Смотри не заиграйся − миссия превыше всего". Хотя сам Галгалат в его сторону даже бровью не повел. "Как будет лорду-хранителю сокровищ угодно!" − подчеркнуто учтиво ответил получеловек полудемон, не имея желания из-за такой мелочи переть против иерархической субординации. Но вот ещё шаг и переступят они порог и выйдут из утробы святилища, во внешний − тварный − мир, и телесная оболочка окончательно предъявить свои права, лишив их безусловного всезнания. Ну а солнечный луч, улегшийся подле врат, и ослепляющим светом свои подчеркивающий их черноту, словно повивальная бабка с готовностью отсек и последнюю связующую нить, так что даже по лицу могущественного лорда скользнула гримаса боли, которую прочувствовал и полукровка. Может быть не в такой мере, но всё же... Да, изменения уже начали ощущаться! * * * − Эй вы, бездельники! Чего расселись? − вдруг порывисто выкрикнул жрец в сторону двоих людишек, так же в жреческом, но более простом облачении, да и возрастом помоложе, присевших за трапезой в скальной нише. − Или законы гостеприимства не вам писаны? Седовласый и белобородый старик явно пыжился произвести на эмиссаров самое хорошее впечатление и что ему вполне удалось − служки оказались достаточно вышколены, чтоб не лишится чувств в благоговейном страхе − пусть даже блюда и заметно подрагивали в руках, когда они подавали питье и яства гостям, явившемся невесть откуда. Предоставленными им верблюдами князья тоже оказались вполне довольны... ну или сделали вид что довольны, но как бы то ни было и без какого бы то ни было промедления кавалькада двинулась к выходу из ущелья. Как верховный жрец и рассчитывал, солнце стояло ещё достаточно высоко, чтобы успеть добраться до караванной стоянки раньше, чем ночь полностью вступит в свои права. Но владыки и слышать об этом не пожелали: − Отправь своих слуг, пусть сообщат караванщику, что ты поедешь с нами, а они все могут возвращаться домой, − властно распорядился Галгалат, отворачивая своего верблюда в другую сторону. − Но владыка, как же вода? Провиант?! Шатры?.. − залепетал жрец, осознавая что путь их проляжет сквозь самое сердце пустыни. − Не беспокойся о том, смертный, и пусть жестокость пустыни тебя не пугает − ты под нашей защитой! − всесильный князь Тьмы снизошел до увещеваний, дабы не терять времени. − Но как же дары? Ларец остался на попечение старшего караванщика! − старый маг никак не унимался. − И что за дары ты, смертный, припас для Царя Царей, Спасителя мира и сына Бога Живаго? − надменные слова перешли в столь же надменный смех, что рокочущей волной захлестнул старика. − Но ведь он не только сын Божий, но и царь и сын человеческий − злато, преподнесу я ему в дар! − с вызовом ответил жрец, ведь маг прекрасно осознавал, что это всегда будет поединком воли, а не Силы. − Ну полно, не отнимай у человека его иллюзии! − примирительно вмешался Серакин, остужая пыл лорда-хранителя своим беззаботным тоном. − Большинство людишек не представляют, что может быть что-то ценнее золота. Прискорбно что и этот жрец, похоже, из их числа... Но другого у нас сейчас нет! − Да, есть только этот... − коротко окинув жреца взглядом, пренебрежительно резюмировал Галгалат. − Ладно, будет тебе сейчас твой ларец! − словно малому ребенку посулил жрецу князь-юноша, поравнявшись своим верблюдом с его. − Протяни ладони вперед! − скомандовал Серакин, накидывая край своего расшитого плаща на руки старика. − Теперь закрой глаза, и постарайся явить пред внутренним взором и сам ларец, и то место, где он сейчас находится. Прекрасно... Ну а теперь держи! Он откинул плащ. Его губы, расплывшись в широкой улыбке, обнажили белоснежные зубы, на смуглых щеках заиграли озорные ямочки, когда жрец, вцепившийся мертвой хваткой в только что обретенный ларчик, окатил владыку волной почти экстатического благоговения. − Ну что наигрался? − обернувшись через плечо поинтересовался Галгалат, и без промедления прибавил. − В путь! А вы идите куда велено, − последнее будто бы кнутом подхлестнуло так же благоговеющих от увиденного храмовых служек, и их верблюдов. * * * И снова бессонные ночи − эмиссары предпочитали выдвигаться в путь, когда на небосклоне догорали последние лучи заката и останавливаться на постой, лишь только свет восходящего солнца затмевал их путеводную звезду. Малагат даже было забеспокоился о верблюдах, что несли их − ведь даже если один их них в темноте оступится и повредит ноги, ситуация окажется безвыходной − замены-то нет. Но скоро приметил, как изменились животные: они ступали резво и уверено, не споткнувшись и не оступившись ни разу, и даже многочасовой переход ничуть не замедлял их скорости, и на рассвете они выглядели столь же бодрыми и свежими, как если бы только пустились в дорогу. Так же жреца оставили треволнения по поводу отосланного домой каравана. Лишь только владыка Галгалат повелевал путникам остановится, как в тот же миг (и несмотря на ранний час) от земли начинал кружась подниматься элбис − песчаный вихрь − в сердце которого бесновалась и клубилась тьма ушедшей ночи. Повинуясь воле, и поднятой руке, всесильного князя, вихрь быстро разрастался ввысь и вширь, а звучал так, будто внутри трудится сотня прилежных работников. Когда же эмиссар опускал свою руку, осыпался и песок, моментально остановивший свое кружение, и бесследно рассеивалась тьма. Но перед глазами, благоговеющего верховного жреца и потрясённого мага, представали, невесть откуда взявшиеся, шатры, где путники могли укрыться от палящих лучей. А чуть в стороне было обустроено всё что потребно для их верблюдов. В шатрах же была накрыта по-царски роскошная трапеза, чтобы они могли утолить жажду и голод, услаждая свой слух прекрасной музыкой, льющейся из неизвестного источника. Однако, Магалату никак не удавалось утолить свое любопытство и как следует рассмотреть чудесные чертоги, необоримый сон сковывал его веки, пока владыка не повелевал проснуться. Когда же они двигались в путь, элбис забирал, то что дал утром... оставив лишь тихий шорох ветра над песками. И не было в ночи других звуков, ведь всевластные эмиссары не слишком удостаивали мага своим вниманием. Хотя, истины ради, они и между собой-то не разговаривали. Пусть так! Верховный жрец, уже совершенно пришедший в себя после явления Высших, принялся, как всегда, строить стратегические планы и продумывать тактические шаги. Тем более что тишина ночи, однообразие дороги и мерно укачивающая поступь верблюда весьма благоприятные условия, чтобы как следует, порыться в самых потаенных уголках памяти и переложить хранимое там на "полки" поближе. Дабы пустить оное в ход при первой подвернувшейся возможности. А свет народившейся звезды "прекрасный" повод подумать о будущем, но главное о том что он от этого будущего сможет взять. И он возьмет! Так же как сумел когда-то прибрать к своим рукам и мантию верховного жреца, никому не известный, младший из восьми сыновей, обычного храмового служки. Без денег или связей, лишь благодаря своему острому уму, упорству и умению ждать. А также изрядной степени беспринципности. Магалат, так и эдак, в мыслях своих без устали перетасовывал обрывки вопросов, что на протяжении всей жизни задет себе и каждый маг, и каждый жрец. Временам, перемежая их именами призыва, маячивших перед глазами владык. * * * "Не прискучила ли лорду-хранителю казны дорога?" − хоть и по рангу учтиво, но всё же как-то через чур саркастично в мыслях поинтересовался у Галгалата полукровка. − "Не утомила ли вас своим беспрестанным мысленным нудением эта двуногая муха, назойливо вьющаяся тут в надежде улучить самый благоприятный момент?" "Не забывай о миссии!" − шикнул в ответ, с высот чувства собственной важности, Дух, беспредельно древний и бесконечно многомерный, на краткий срок облачившийся в личину вельможного мужчины, средних лет. Хотя образ, вожделенно облизывающейся, седой, дряхлой мухи в жреческий одеждах, что опасливо кружится над тучным тельцом, Галгалата очень позабавил. Но сообщать об этом полудемону многовато чести. "Может ставочку?.. На то достанет ли нашему человеку силы духа задать мучающие его вопросы." − не унимался Серакин. − "Я ставлю на человека!" "Только играй по правилам!" − соблаговолил напомнить о своем статусе лорд, не имея причин сопротивляться искушению азарта. * * * Дней маг почти не помнил, но ночь сменялась ночью, неуклонно приближая их к иудейским землям, о чем свидетельствовал немного переменившийся пейзаж. Переменилась и путеводная звезда − она уже не горела так ярко, как в ночь когда верховный жрец и астролог узрел её, и вдвое против той ночи когда он отправился с владыками в путь − блеск знака небесного мерк час от часу. И от перемен этих вопросов у Магалата только прибавилось: "Уж не обманул ли он сам себя, планируя и выжидая?" Однако, он уловил и ещё одну перемену − казалось, что князья пристально наблюдают за ним, хотя и всё так же взглядами своими не удостаивают. Так что старик заметно вздрогнул, когда, в ночной тиши, сменившей гвалт трудолюбивого элбиса, раздался, как всегда, насмешливый голос Серакина, обращенный именно к нему: − Где мы сейчас, жрец? По чьим землям проходим? − Это земли набатеев, владыка. Но ещё до рассвета мы пресечём иудейскую границу! − ответил Магалат учтиво, опять подивившись сколь быстро одолели это расстояние животные, преображенные силой и по воле посланников Высших сил. − Прекрасно. Завтра будем в Иерусалиме... − жрец не совсем понял было ли последние вопросом или утверждением, но на всякий случай энергично закивал головой. Впрочем, больше он удивился тому, что темнокожий юноша продолжил ехать рядом с ним, доброжелательно улыбаясь, отчего в голове колдуна начали пуще прежнего роиться мысли, а в душе теснится в смятении чувства. У него даже в горле пересохло, а язык прилип к нёбу. Но Магалат всё же нашёл в себе силы, понимая что другого шанса может больше и не представится... − Владыка, а можешь ли ты ответить на вопрос презреннейшего слуги твоего? − Знай же смертный, что Я могу ответить на любой вопрос! Но вот достоин ли ты ответа? − молвил Серакин человеку, согласно установленным правилам. И на что не приметнул мысленно обратить внимание лорда-хранителя... Ну, дескать, человек-то решился! Однако получил в ответ лишь хрустнувшее космическим льдом замечание: "Это было только раз. Так что не забудь про два и три" Но жреца было уже не остановить: − Думаю, что достоин ведь судьбе было угодно чтобы именно я узрел звезду, а вы откликнулись на мой призыв. − Ну будь по твоему − спрашивай! − с ритуальной угрозой в голосе ответствовал юноша. − Поведай мне, о владыка, чьё рождение возвестила звезда, и зачем вы, Великие, отправились в путь? − подобострастно вопрошал жрец, с трепетом в сердце и... поражаясь в глубине души собственной наглости − Понимаешь ли, ты презренный, о чём вопрошаешь меня? − подобно громовому раскату прокатились над пустыней слова, а говорящий их вдруг увеличился в размерах, нависнув над старым магом. − Да, владыка! Ведь никому из смертных того доподлинно не ведомо! Так пусть сокровенные знания эти будут мне наградой! − астролог и маг назначил плату за свою работу. И это было не золото, а нечто гораздо более ценное!!! − Ну так тому и быть − внимай и помни... что преумножающий познания преумножает скорбь! И полились из уст Великого слова, и будто бы время остановилось. Ведь сказанного за одну ночь не предать. И даже за семь ночей. И даже за семь седмиц... А может то были и мысли, что неудержимым потоком хлынули в сознание человека, сметая запруды заблуждений и плотины убеждений. Владыка поправлял, переворачивал или сдвигал драгоценные камушки идей и концепций, при необходимости дополняя бриллиантами своих откровений. И в воображении Магалата, словно сверкающий, многослойный, мозаичный узор, возникала картина того, как сотворено Мироздания. Без каких либо прорех или теней, сто скрывают от ищущего взора части сего величественного механизма. И ответ был прост − Бытие Создателя заключено в промысле Его. И промысел таков, что есть Свет, есть Тьма и существовать друг без друга они могут, но должны быть друг от друга отделены. * * * И прошел ещё одни день, но не заметил того Магалат, ибо полнился дух его откровением иного мира. И настала ночь, но не взошла звезда ни после того, как погас последний луч сошедшего за горизонт солнца, ни в полночь, ни перед рассветом. Однако, как и предрек Серакин, в свете этого утра путники вошли в Иерусалим. На востоке город граничил с долиной Кидрон, над которой была построена колоссальная опорная стена комплекса Храмовой горы. Сама же Гора на самом деле оказалась огромной площадью, в центре которой помещался Храм, и чей двор, со всех четырёх сторон, окружала колоннада. Самая же грандиозная − Царская − с южной стороны. На северо-западном углу этой горы-площади высилась крепость Антония. От неё же начиналась стена, окружавшая северные части города. У подножия западной подпорной стены Храмовой горы пролегала главная торговая улица, и в южной части её располагаясь монументальная арка, несущая на себе большую лестницу, ведущую с уровня улицы на Царскую колоннаду. В южной стене Горы находились ворота Хульды − главный вход в священный комплекс. К югу от них простирался район ритуальных купален, обслуживавших поднимавшихся на Гору паломников, и ещё улица, ведущая вниз к Городу Давида и Силоамскому бассейну. К западу же от Горы проходил глубокий канал долины Тиропеон, а над ним – Верхний Город, где проживали священники и состоятельные горожане. Последний соединялся с Храмовой горой мостом, так же опирающемся на массивную арку. В юго-западной части верхнего города стоял дворец царя Ирода, а к северу от него цитадель с тремя башнями. Именно у этой цитадели соединялись стены Иерусалима, одна, что окружала город с юга и другая, примыкающая со стороны востока и Храмовой горы. К северу от верхнего города, располагался театр, и другие имперские институты. Многие, из городских красот, увиденных путниками, были возведены по велению Ирода − он строил стены, башни и дворцы, расширил, во множестве приукрасив, и саму Храмовую гору, и Храм, венчавший её. Да, рука царя чувствовалась во всем. И всюду были его глаза и уши, ведь именно ненависть к Ироду − "рабу идумейскому", как презрительно называли его сыны израилевы − позволила хоть ненадолго утихнуть междоусобной войне между фарисеями и саддукеями. Так что весть о появление трёх путников, что сеют смуту, в благодатную почву недовольства народного, распуская слухи о помазаннике Божьем − новорожденном царе иудейском − вскоре уже дошла и до правителя земель сих. Немало того обеспокоив. − Что это за люди? Сколько их? − принялся уточнять царь у начальника своей тайной стражи. − Трое. По всем приметам люди состоятельные. Вельможные. Один − старик лет шестидесяти − халдейский астролог и жрец, из высших. Другой − мужчина в расцвете лет − персидский маг; явно не из последних. И юноша, едва достигший второго десятка, возможно нубиец, а как повадками, так царевич, не меньше, − как всегда, неспеша и взвешивая каждое слово, заговорил соглядатай. − Хотя странно.... Очень странно, что пришли в город они вот так − втроем − без каравана. При них даже слуг нет!.. Ходят и выспрашивают иудеев, где, мол, машиах, когда родился? И вообще, что да как... − он вдруг примолк, словно силясь что-то припомнить поточнее. − И вот ведь, где не появятся, со своими расспросами, так сразу же собирается толпа... Господин мой, люди волнуются!.. Так ещё эта Анна, дочь Фануилова, от колена Асирова, что день и ночь не отходит от Храма... − Что Анна? − устало выдохнул Ирод; годы прожитые в войнах и политических баталиях всё чаще давали о себе знать. − Утверждает, что отрока сего − князя от чресл Иуды, царя из дома Давида − пророками многократ предреченного, уже приносили в Храм в седьмой день его, во исполнение Божьего завета. − Даже так? Хм... Кто-то решил себе на этих байках политических очков набрать?.. Ну посмотрим, посмотрим... − старый интриган хищно ухмыльнулся и приосанился, словно бы сбросив с плеч своих десяток другой лет. − Господин мой, может быть этих троих... − преданный слуга, готовый за своего царя пойти и в огонь, и в воду, и на убийство, прочертил оттопыренным большим пальцем по воздуху рядом со своей шеей. − Нет! Слухов это всё равно уже не остановит... Распорядись там, что я призываю к себе синедрион. Всех − первосвященников, книжников... Посмотрим, что скажет пред ликом царя это сборище предателей о своем долгожданном машиах! И нет, победитель не забыл как тогда − при вступлении на престол − был вынужден спрашивать синедрион, не противно ли их законам то, что он восходит на царствие, будучи иноплеменником и римским ставленником. И пусть сами иудеи признали Ирода в сем достоинстве, но синедрион единодушен не был. Одни говорили, что дело такое законам их не противно; другие утверждали обратное, говоря в полный голос, что лучше бы отдал он престол кому-либо из потомков Маккавеевых. Ну ничего − царь им это припомнил и, после того как все страсти улеглись, повелел умертвить без лишнего шума. Вот и сейчас, украдкой рассматривая, толпу ожидающих его законников, как всегда, весьма явно размежевавшихся на собственно священников и книжников людских, Ирод внимательно вслушивался в слова начальника тайной стражи, ибо слуги, подносящие еду и напитки "дорогим гостям", все до единого были из подчиненных тому соглядатаев. − Они и сами удивлены до крайности. И по всему можно судить, что замысел то не внутренний, но сторонний. И боятся что сами так же будут изгнаны. Ведь на востоке, за Евфратом, откуда и пришли те трое, проживает немало иудеев, весьма недовольных существующим положением вещей. Да и в Палестине тоже... − А то уже вести добрые! − благожелательно бросил Ирод верному слуге, направляясь в тронный зал и, с облегчением ощущая, как понемногу рассеивается в голове тяжесть, оставленная треволнениями бессонной ночью. * * * Заняв подобающее место и выслушав положенные приветствия, царь, не стал ходить вокруг да около, спросив напрямик, что же известно почтенному собранию о разбираемом деле: "Где должно родится царю иудейскому?" И чем, вполне явно, дав понять, что у него, как ревностного блюстителя закона Моисеева нет ни капли веры каким-то там пришлым пророкам; тем паче язычникам! И кому, как не представленным здесь, приличнее и нужнее знать сей предмет? Но главное, так переиначив вопрос Ирод сделал синедриону большущее одолжение, не вынуждая первосвященника и всех-всех-всех собственноручно расписываться в государственной измене. А то ж как получается − знать-то о новородившемся царе знали, но промолчали?! И от цепкого взгляда старого царя не укрылось испытанное первосвященником облегчение, когда он, услышавши вопрошание, пошёл держать совет средь тех кто многоопытен в мудрости книжной. Впрочем, с ответом они не замешкались, ведь рассуждать тут было нечего и тот молвил: − То давно уже известно − в Вифлееме Иудейском − ибо так есть писано пророком! И пусть тот город мал нынче, но предречено, что выйдет оттуда вождь, которому надлежит править народом и царствовать в землях Израиля. С тем же Ирод и отпустил синедрион восвояси, ибо вопрос, по царскому разумению, был решён положительно. Однако не окончательно... Старый политик отлично понимал, что прояснить всё действительно до конца вряд ли удастся без личного разговора с этой подозрительной троицей. И для чего повелел начальнику своей тайной стражи пригласить паче уважаемых гостей иноземных во дворец, побеседовать с господином земель сих, ибо царю ведомо то о чем они народ его вопрошают. Ирод, взглянувши на визитёров, явившихся, как он и пожелал, под покровом ночи, и убедившись вполне в правильности предположения своего соглядатая, стал, однако, сердечнейшим образом расспрашивать намереваясь тем расположить к себе незнакомцев, об их отечестве, роде занятий, положении... Отношении к иудейскому народу... И что же за такая сверхъестественная надобность привела их в Иерусалим?! − Вас привела звезда? Но здесь, в граде моём, её невидно? − приторно-медовым тоном уточнил у старика-астролога Ирод, уже порядком взбешённый их крайне туманными ответами. − Так вы точно видели знак небесный или вам сказал кто? И когда же зажглась та звезда?! Царь, многоопытный в интригах, силился вырвать у пришельцев хоть какие-то конкретные сведения и раз за разом терпел неудачу. Халдейский жрец, вместо ответа на его вопросы, вдруг погружался в собственные мысли, а его взгляд устремлялся в черноту небес за окном. Юнец беспрестанно отклонялся от темы и нес сплошную околесицу о лошадях, женщинах, охоте, винах, скачках, верблюдах, боях на арене, драгоценностях и шелках − о чем угодно, но только не о том о чем его спрашивали. Да и с третьим, таким серьёзными обстоятельным на вид и манерами гостем, плодотворной беседы так и не сложилось − Ирод неожиданно ловил себя на мысли, что сам говорит не совсем о том что хотел бы услышать. Слово за слово, ночь уходила в пустую, всё сильнее утомляя немолодого уже правителя. И этот фарс пора было уже кончать! − Ну так пойдите же в Вифлеем и доподлинно узнайте о нарожденном там отроке, − сердечно... до скрежета зубного, напутствовал царь дорогих гостей своих, дабы побыстрее удалить источник смуты из Иерусалима, однако, чтоб окончательно не упустить ситуацию из рук, прибавил. − Выведав же то возвращайтесь возвестить мне. И тогда уж и я, несмотря на величие свое и старость, пойду и поклонюсь Царю предреченному. А дотоле народ пустыми речами смущать не след! − Да государь, мы услышали повеление твоё! − ответил Ироду Галгалат, а в мыслях почти одобрительно ухмыльнувшись ехидным дифирамбам Серакина. "Да-да-да! Конечно-конечно! Всё только за ради блага и спокойствия народного! Ой пойдите-то вы, да узнайте-то вы, а я уж потом... может быть... и сам-то приду и поклонюсь-то... Да обратно возвернуть в чертоги свои! И чтоб никто не помышлял, что отдам я престол свой! Уж если и ссудил ему Промысел родится в неизвестном месте, то пусть там и живет − нечего окружать пащенка безвестного величием царским. И прилично ему поклонение лишь таких же безвестных как он сам бродяг!" − беззвучно изгалялся смуглый юноша, но резко посерьёзнев прибавил. − "Отдельная благодарность лорду-хранителю сокровищ, что отвратил царька от помыслов приставить к нам отряд воинов... с особым поручением на предмет благополучия вестников и младенца с семейством." "Не за что" − вяло отмахнулся казначей, давая понять, что они в расчете. − "В нашем деле лишние свидетели без надобности!" * * * Распрощавшись с царем уже под утро и, позволив старому жрецу за день отдохнуть, путники, по своему обыкновению, выступили из Иерусалима почти на закате, ведь дороги, до указанного Иродом селения, пара часов, не больше. "Вот только как же они будут искать того отрока" − терзался думами Магалат, ведь за неделю, проведенную в столице, проведали они и о царской переписи, и о том сколько народу понаехало к родным пенатам, благодаря ей. Небеса же, прозорливым умыслом, сокрывшие знак от глаз узурпатора, не вселяют хоть малой надежды... Но что это? Вроде знакомая звездочка. Пусть и уже не такая яркая, но это точно она... словно бы прикорнула над самой крышей той маленькой храмины, из кое-как тёсаного камня. Жрец оглянулся на свих спутников − целеустремлённость отпечаталась на их лицах и даже владыка Серакин отбросил обычную для него беспечность. Эмиссары энергично погоняли верблюдов в том самом направлении, а вдоль дороги клубились, размахивая черными крыльями, сгустки теней. Строение выглядело совсем захудалым: скорей уж сарай для скота, чем жилище. Сквозь щели покосившейся двери пробивался тусклый свет, а в проёме крошечного оконца сквознячок трепал обрывок какой-то дерюги. Но несмотря на столь вопиющую бедность, Магалат всем существам своим ощутил острые прикосновения эманаций Силы, проистекающей из-за этих жалких стен. И Сила это для мага была чужеродной: она подкатывала тошнотой и накрывала обжигающими волнами, вызывая безотчетное желание бежать, как можно быстрее и как можно дальше. Но, понукаемый эмиссарами, человек пересилил себя и энергично забарабанил по обветренной временем древесине двери. Обхватив же покрепче ларец с подношением, верховный жрец первым переступил порог, со словами: "Мир вам". Внутри он увидел лишь молодую женщину с младенцем, возраст которого, по всем приметам, был не более месяца. И ровно столько же минуло с того дня, когда астролог узрел на небесах знак божий. А ребенок этот словно бы лучился внутренним светом, и маг безошибочно угадывал в нем средоточие Силы − предреченного царя царей. И выступил вперед владыка Галгалат. Голос его, прокатываясь рокочущими волнами, заполнил каждый уголочек лачуги, возвещая: − Мы, по роду и рангу, явились чтобы, во исполнение прежнего завета, засвидетельствовать приход в сей мир тварный того, кто плоть от плоти Единого, и Дух от Духа Свет! Но женщина лишь кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Ибо ведала она, от того кто послал дитя ей во чрево, что так и должно было быть. И приклонили путники колени свои, а жрец преподнес припасенный дар, тут же почтительно отступая в сторону, ибо не к человеку, но Сыну Бога Живаго пришли князья мира иного. И вот уже владыка Галгалат предъявил припасенное им. Магалат заворожённо смотрел, как лорд Силы, в человеческом обличье, одни за одним достаёт, из сверкающей золотистой дымки, повисшей маленьким облачном перед его глазами, и переливающейся невиданными цветами и оттенками, тончайшие золотые пластины, густо испещренные сакральными письменами. Да, конечно, князь Серакин, в ту ночь откровений, оставил в сознании жреца зримый образ сего акта договоренности двух основополагающих ипостасей Творца, но увидеть документ собственными глазами, ощутить его присутствие, прикоснуться... это для мага было превыше всяких мечтаний. Сияющие листы словно бы сочились благоуханной жидкостью, что тяжелыми маслянистыми каплями падала и, стекая по каменной стенке яслей, где доселе лежал ребёнок, застывала драгоценным ладаном. И разящей неотвратимостью, заполнил всю лачугу голос владыки, что принялся читать написанное, осязаемо, связывая неразрывными нитями всех присутствующих. И всё они становились свидетелями грядущей перемены в расстановке Сил, доселе равных, но не отныне. И Тьма, в лице лорда-казначея, декларировала свое добровольное отступление. И плакала женщина над наворожённым чадом своим, ведь он родился, чтобы умереть в муках, но лишь так он, и Свет что есть источник Духа его, мог заплатить Тьме наперёд за грехи человеческие. Ибо такого было постановление Договора, что грехи всегда принадлежат Тьме, и Тьме же надлежит взыскивать за них во всех концах Мироздания... куда проникают лучи темного солнца. Но таков уж промысел Создателя, что для мира сего и Тьмы в мире этом, свет темного солнца на долгие века сокроется за горизонт событий... позволив Светлым заполучить карт-бланш, на действия по своему безраздельному усмотрению. "Н-да, только Светлые могут быть такими наивными идеалистами!" − послышался верховному жрецу, как всегда, ироничный голос князя Серакина; однако рта тот не раскрывал; и понял Магалат что он снова беседует с ним только в мыслях. − "Они ведь действительно полагают, что без помех... хм... с нашей стороны, смогут-таки наставить человечество на путь истинный. И откуда такое упорное нежелание замечать очевидное?.. Ладно, пошли у них тогда на поводу − отключили Рай; потом заблокировали функцию интерлингвы − считай, сделали людишек практически слепоглухонемыми. Ну, дескать, так они ни себе, ни нам особо не вредят, зато будут особо хорошо воспитываться. Не вышло! А люди как не слушались, так и не воспитываются. Теперь же, воспользовавшись нашим сложным энергетическим положением, на всю Вселенную вопят: дайте мы всё сделаем сами и будут человечки ну чисто ангелы! Ну сами так сами − внесите предоплату на счет и вперед − дайте людям обещанного мессию и спасителя. Пусть несет им разумное, доброе, вечное, спасая их же от них самих! Но вот только это люди!!! И те, кому мессию обещали своему Богу опять не поверят, ну а все прочие, в том разумном, добром и вечном, найдут отличнейшие поводы, чтобы безумствовать, злодействовать и убивать!" "И что же будет, владыка? С миром? С нами?!" − вопрошал человек. "Что будет?" − хмыкнул полукровка. − "А всё будет хорошо, жрец! Пройдут века, вновь покажется из-за горизонта темное солнце и придет конец Света, со всеми навязанными ими ограничениями. Мир вернется в первозданное состояние, а вы, люди, наконец искренне посмеётесь над смертью, ибо получите так желанное вами бессмертие!" − от щедрот рассыпал Серакин жемчужины пророчеств, но Магалат никак не мог отделаться от ужасно навязчивой мысли, что во всем это кроется огромный подвох. Однако этот вопрос мага так и остался без внятного ответа, лишь что-то вроде "Поживете − и увидите..." С чем и вложил демон-полукровка в руку молодой матери завершающий дар − мирро − дабы было ей чем, в означенный срок, умастить мертвое тело сына! * ЗАВЕТ [евр., греч. διαθήκη - договор], в Библии формы установлений между Богом и человеком: заповеди, повеления, соглашения, договоры.
  22. Ракса
    Вот и я не понимаю зачем было возмущаться контраргументировать былине, в которой мать, по понятиям своего времени, продала своего сына?..
  23. Ракса
  24. Тамара
    Ножик трофейный. нашла в лесу. А смайлик...ну,вот хорошее настроение у грибов
  25. Тамара
    А не все тебе равно? Хочу и привожу. Я в своем праве. Люди жили как могли. По понятиям того времени. Не понимаю- зачем сейчас этим возмущаться.
  26. Ракса
  27. Ракса
    Ну если всё равно, то зачем было этот аргумент приводить?..
  28. Alone_Wolf_NRR
    Я хвастаться не буду - усё уже сожрано. Но ходить по лесу продолжительно мешает регулярно(тара слишком быстро заполняется). Меня на третьей картинке больше в лукошке ножик, набивающийся в соавторы приколол. И ножка под смайлик срезанная(крайняя справа). Грибы уже ржуть?
  29. Тамара
    Между прочим,в люди детей отдавали не древние славяне... а вполне себе после крещения. И ежели бы эта практика была бы губительна для детей, то ее бы живо искоренили. Впрочем- как хочешь,так и думай. мне всё равно.
  1. Загрузить ещё активность
×
×
  • Создать...