Поиск сообщества

— Ты, ты проклятая дочку сгубила! Гореть тебе в аду! Чтоб тебя... — Не ори! И толком скажи, что случилось! Незрячие, затянутые белесой пленкой глаза Ведьмы полыхнули гневным пламенем. — А то ты сама не знаешь! Дочка моя! Шесть лет подряд она приходила к тебе в эту самую ночь и молила о помощи. Услышала ли ты её просьбу? Помнишь, аль забыла? — Помню я твою глупую дочь, в тебя она, видать, уродилась. — А ты не дерзи мне! Сегодня ответ держать будешь за все свои делишки! Ведьма устало усмехнулась. Говори, что с дочкой произошло. Ответить я всегда успею. Ведьма одним щелчком стряхнула с рукава парочку голодных блох, а толпу с факелами вдруг как ветром разметало, закрутило и унесло. Миг, и никого не осталось перед старым ведьминским домом. Почти никого. — Теперь рассказывай! — строго велела Ведьма убитому горем отцу. — Слегла дочка. Дышит, глазами из стороны в сторону водит, но не ест, не пьет и ни словечка от нее добиться не можем. Ни жива, ни мертва. Ведьма закрыла глаза и, казалось, прислушалась к чему-то. — Неси её сюда! Немедленно! — Да как же... Ты своего ребенка спасти хочешь? Тогда слушай меня внимательно и повинуйся беспрекословно! Дочь твоя не захотела мне верить, так хоть ты не повторяй её ошибки! Торопись! Её время уходит! Скорбящий хотел было сказать, что доверия Ведьме нет никакого, и что целых шесть раз она подвела его дочку, и вот, что из этого вышло. Он много гневных слов собрал на кончике языка. Слов, разящих наповал, ядовитых и едких, они просились на волю и отравляли душу. От них бы избавиться поскорей! Мужчина открыл было рот, но Ведьма ловко смахнула с рукава ещё одну блоху, задул могильный ветер и унес заботливого папашу прочь. — Так, так, так! Весёлая сегодня будет ночка! Давно такой не бывало! — Ведьма радостно потерла ладони, щелкнула пальцами, призывая Кота и Ворона и, так быстро, как ей позволяла хромая нога, вошла в дом. — Они явятся через полчаса. Времени достаточно. Постель приготовлена, праздничный ужин на столе, а нам можно немножко отдохнуть и собраться с силами, — сказала Ведьма Коту и Ворону (конечно же они не посмели ослушаться её зова и явились незамедлительно), села на лавку у окна и задремала.Во сне она вспомнила глупую девчонку, которая наотрез оказывалась забыть своего погибшего (медведь заломал) возлюбленного и шесть раз просила Ведьму проводить её на ту сторону, чтобы повидаться с милым. «В последний день октября граница между миром живых и мертвых открывается, так люди говорят. Духи усопших могут сюда вернуться. Уж я упрашивала, молила моего любимого, заклинала! Не идет он ко мне! Аль не пускает его кто? А я скучаю, мочи моей нет, нет и жизни! Проведи меня к нему! Знаю, ты можешь это сделать! Хоть словечком с любимым обменяться, хоть легчайшим прикосновением!» — так просила Ведьму Девушка, подкупала её дарами: окороком, да головкой сыра. В ногах валялась, душу обещала отдать.«Уймись, глупая! Твой возлюбленный был Демоном, поэтому и забыть его не можешь, не хочет он тебя отпускать. На-ка травки завари, слова перед сном говори особенные, я научу какие, вот тебя и попустит. Забудешь его! Замуж за хорошего человека выйдешь, детей родишь!» — шесть раз отвечала Девушке Ведьма и добавляла, что живым границу строго-настрого запрещено пересекать, да и духам умерших не так-то просто сюда попасть. Не всех пускают. «И непонятно, благость это или наказание — эта возможность повидать живых», — путано объясняла Ведьма. Видать, слишком сложны были её слова, потому Девушка не слышала их и всё продолжала молить о встрече с любимым, пусть и мимолётной, почти неосязаемой. Ведьма, конечно, могла бы обмануть несчастную влюбленную. Призвать любого духа, ходившего у Ведьмы в должниках, и заставить его сыграть в простенькую игру: пошелестеть осенним ветром, руки и щеки коснуться, а то и словом «люблю» довести Девушку до счастливого обморока. Могла бы, а толку? Так и мучил бы Демон несчастную, тянул бы к себе, силы бы пил. «Это твоё испытание, глупая! Если хочешь жить, слушайся меня!» — убеждала Ведьма Девушку и все шесть лет надеялась, что больше эта дурочка не постучится в дверь ведьминого дома. Конечно же Ведьма могла заранее узнать, как поступит Девушка, послушается ли, но... «Зачем тревожить не произошедшее будущее? Когда придёт время, я всё узнаю», — так считала Ведьма и спокойно проживала свою жизнь.И вот, пожалуйста, дожилась и дождалась! — Надо было мне все-таки приглядывать за ней! Да теперь уж поздно локти грызть! — Ведьма очнулась от легкого сна и стряхнула с себя видение: Девушка, стоящая на границе между миром живых и мертвых. Девушка, чью душу жрал голодный Демон. — Где они там? Уже должны были явиться! — проворчала Ведьма, и тут же дверь распахнулась («Напомни мне рассказать им, как правильно входят в дом к Ведьме», — прошептала Ведьма Коту) и четыре человека бережно внесли Девушку. — Сюда её кладите, — Ведьма указала пальцем на постель, — и проваливайте! — Нет, я оста... — попытался возразить заботливый папаша, но Ведьма щелкнула пальцами, и Ворон выгнал скорбящего вон.Если бы Ведьма нуждалась в публике и представлении, она бы позволила всем любопытным глазеть в оконца домика, а сама бы запалила огонь в очаге и варила бы в котле несъедобное, бесполезное, но зрелищное варево, плевавшееся разноцветным паром и воняющее адскими болотами. Если бы Ведьма хотела произвести неизгладимое впечатление, она бы призвала на помощь парочку весёлых духов или заставила бы ворона петь песни. Так она иногда и делала, когда ей самой хотелось повеселиться (глаза у нее были слепы, зато внутренне зрение поражало её саму остротой и четкостью, поэтому она прекрасно «видела» людские ужас, страх и любопытство), но сегодня ей предстояла настоящая битва, в которой ей понадобятся все её силы. Тут уж не до представлений! Ведьма поудобнее устроилась на лавке, щелкнула пальцами, и послушный Кот тут же запрыгнул на её правое плечо. Еще один щелчок, и вот уже Ворон сидит на левом и яростно блестит глазами. А Девушка? Она вроде бы спит, и ей совсем не интересно, что же будет дальше. Ведьма закрыла глаза и приготовилась.«Самые грандиозные битвы происходят в мире духов и энергий», — подумала Ведьма, почувствовала, как в плечи вонзились когти Кота и Ворона и отправилась на поиски Девушки. Как Ведьме ранее и привиделось, болталась эта несчастная на границе между мирами, а её душа была пронизана багрово-черными демонскими нитями. Нет, Ведьма ошиблась, Демон не тянул Девушку к себе, в небытие, он поглощал её, забирал себе её тело и был совсем близок к цели. Велесова ночь — сильная, могущественная, богатая на возможности — помогала ему.«Но она также поможет и мне! Так, так, так! Что делать? Кинуть ему приманку? Кота или Ворона? Он отвлечется и тогда... Нет, он почти завладел душой и готовится вселятся в юное тело Девушки, он не польстится на хилый сгусток животной души», — так размышляла Ведьма и таилась в мире живых, который, к счастью, Демон не провидел и почти не видел, так как всё его внимание было занято бывшей возлюбленной. Демон уже почти сожрал её волю, а Ведьма, весьма некстати, удивилась: как же Девушка узнала тайные слова, которые и привели к этой почти произошедшей трагедии? Неужели в округе объявилась знахарка, якшающаяся с демонами, прислуживающая им? Надо бы внимательно эту неприятное предположение обдумать, но позже, позже! А пока непременно нужно дурочку выручить. Ведь если бы не Ведьмина уверенность в Девушке и её разуме, ничего бы не было. Кроме того, Ведьма демонов, особенно таких прожорливых, не жаловала и не желала иметь под боком такого соседа, тем более в нежном, девичьем обличье.Тем временем Демон готовился к переходу, а Девушка — покорная кукла, чья душа была уже почти поглощена — дышала неглубоко и редко, словно её тело, понимающее, что сейчас произойдет, стремилось уйти вместе с душой в небытие. Ведьма тоже приструнила биение своего сердца и почти перестала дышать, а потом сделала вот что: она сплела три души — свою, Кота и Ворона в единое целое и притворилась человеком могучим, но попавшим в какую-нибудь огромную неприятность (медведь заломал, к примеру), человеком, который непременно выживет и восстановит свои огромные силы. «Смотри, какой лакомый кусочек! Куда этой хилой девчонке до меня — огромного, бородатого мужика! Сколько дел натворить можно, сколько душ извести, если завладеть моим телом! А я ведь сейчас очень слаб, ох, как я слаб! Меня голыми руками взять можно!» — Ведьма эти мысли выпустила на границу миров и с радостью увидела, что багровость в душе Девушке слегка поблекла. «Ну, иди же сюда! Вот он я, абсолютно беззащитный!» — Ведьма подпустила злости в воображаемую душу, ведь это чувство для демонов как самый вкусный леденец, оно слаще мёда.Был бы Демон глуп, он бы уже клюнул на эту приманку, но этот экземпляр был осторожен, и Ведьма ещё больше уверилась в своём предположении: «Точно знахарка завелась в округе! Ух, поговорю я с ней по душам! Но позже, позже!» «Душа» бородатого мужика потопталась у границы, а потом медленно двинулась в глубь мира живых, меж тем как душа Девушки начала слабеть и рваться в мир мертвых. Подумай Демон хоть немного, он бы почувствовал неладное, но добыча ускользала, и Демон, вырвавшись из души Девушки, бросился на «бородача». И вот тут и началась настоящая битва. Стара была Ведьма, намного слабее Демона, но и помощники у нее были верные (Кот, Ворон и семь духов, ходивших у Ведьмы в должниках), и вину свою она чувствовала (оставила Девушку без присмотра и появление вредной знахарки проморгала), и всё это придало Ведьме столько ярости, что скрутила она Демона в бараний рог и зашвырнула его подальше от границы, поглубже в навь. Вот и всё! Почти всё! — Ведьма тяжело поднялась с лавки, подошла к Девушке и похлопала её по щекам. — Просыпайся, красавица! За тобой должок! За столом у меня прислужишь, посуду перемоешь, завтра утром в доме моём приберешься, воды натаскаешь, баньку мне растопишь. А почти через год, глупая ты девчонка, выйдешь замуж за кузнеца и выкинешь из головы все глупости! Поняла? — Да, — прошептала Девушка. — Вот и славно! А сейчас просыпайся по-настоящему! Да не пугайся и не ори благим матом! Гости у меня! Ведьма села во главе накрытого стола, кивком поблагодарила духов за помощь, погладила Кота по голове, а Ворона по крыльям и с аппетитом начала есть, не обращая ни малейшего внимания на испуганную Девушку. Велесва ночь.

Ну вот ты и доквакался История одного превращения (По Ту Сторону) Перекрёсток считается местом весьма двусмысленным и непредсказуемым. А уж этот - лесной, где тропы заговоренные и могут вывести совсем не туда, куда думал попасть, особенно. Гонять по таким тропам на велосипеде, воображая себя лихим ветром, да на то, что под колёса попадёт, не думать… очень типично для рода людского бестолкового, законы Зачарованного Леса презревшие, да тварюшек местных обидеть норовящих. И весьма опрометчиво. В лесах не только же простая живность водится. Так и фамильяров порой чародеи, кудесники, ворожеи да матери ведающие погулять выпускают. А фамильяром может стать почти любая тварь. Хтонические хоть змеи, хоть лягушки, они к миру Навьему ближе. Вороны да сойки, утки да соколы, пичуги разные - с ближним небом связаны. Белки-болтушки да зайцы-гонцы, кабаны-смотрители да лосиные кланы дозорные - все они кем-то хранимы. Всё они с духами леса дружбу водят. Как и собаки дикие и кошки лесные. И народ дивный. Не то место лес, куда с окаянной душой и скверной лезть стоит. Но бывают те, кто мнит себя удалыми и храбрыми, и невиданные чары им будто нипочем. До срока назначенного. Для этого велогонщика срок настал внезапно. Он гнал по лесу, кто там под колеса попадает, и не думал вовсе, а туда немало малышей лесных затянуло, душ несправедливо обиженных. А за такое Лес и сам наказать может, на голову ветвь тяжёлую уронив, и возмездие послать. Того, кто покарает. В этот раз гонщику совсем не повезло. На перекрёстке, который ещё и судьбокрестком назначают, он переехал старую мудрую лягушенцию. До того, как изломанным тельцем промотать три оборота на шинах и улететь в июльскую траву, преданно и верно служила она роду своему, учила и присматривала за детками, в советчицах и у младших духах хаживала. Ответила душа лягушки с плачем в Славь, на опушке лесную, к избушке той самой, что и богатыри страшились. Встретила её Сида, кою ещё Бабушкой ворожеи зовут. Выслушала. Да осерчала. На гонщика этого жалоб много было уже. Нехороший он, хоть и лет немногих. Обижать да грубить волшебному всему норовил. Мнил себя невесть кем. То сплетню гадкую выдумает да заставит всех поверить, то травлю устроит, то ещё дрянь какую учинит. Призвала Сида внучку свою любимую, Ясуней иногда называемую, да наказала ей крепко с недобрым молодцом разобраться, за всё спросить, и не щадить окаянного. Призвала Ясуня ветра в свидетели да сквозняки в очевидцы. От них - соглядатаев, ничто не скроется, всё они помнят, каждый след, каждое слово. И память свою верующим передают да сказываются, кто таков, чем жил, чем живёт, куда путь держит. Так гонщик неразумный весь, как в книге, раскрылся. И дела его подлые. Заслужил он наказание, ох как заслужил. И вот срок пришёл свершиться тому, что Сида наказала. Гнал вновь беспечный по тропе лесной к судьбокрестку, значения которого не ведал, да невежество ещё никого от расплаты не спасло. А там его Ясуня уже поджидала. Бросила в лицо ему горсть земли, что на берегах тишины собрана, да произнесла заклятие: - Кого больше боишься, в того и превратишься! И обратился гонщик в… лягушку. Сам не понял как. Только что он мчался, лихой, сам чомор ему не указ, по тропинке, а потом вдруг кубарем по земле… И всё вокруг изменилось. Травы, что деревья вековые, земля дрожит, и страшно. Пчела летит, будто гром гремит. А среди мхов гигантский змей притаился. И замышляет недоброе. Ринулся лягушонок через тропу, да чуть под колеса очередного дурня не угодил. Но ветром отбросило. А потом в воздух подняло. Сдался лягушонок в комочек, трусит отчаянно в ладони. И слышит: - За козни твои мерзкие да обиды несправедливые нанесённые, что оплатить ты не захотел, быть тебе два года лягушкой древесной. Коли выживешь да разуму наберёшься, вернёшь облик человеческий. А коли сожрёт тебя тварь лесная - значит судьба у тебя такая. Сам себя бесчестием заклеймил. Тебе и ответ нести. Выпустила его Ясуня в траву да ушла своей тропою. Лягушонок дрожит. Себя человеком помнит, да грехи свои перебирает. Помнит, в детстве мамка сказывала сказки, про принца-лягушку. Только там условия иные были. А тут ни девы прекрасной, ни волшебства завалящего. Квакай два года кряду да от тех, кто сожрать тебя норовит, улепетывай. Зимуй, где хочешь, лягушкой. А где они и как зимуют-то? Как быть-то? Прислушался к лесу лягушонок. Вроде собратья квакают. Поскакал к ним. Долго скакал, пока до болота не допрыгал. А там - таких же лягушат уже штук пять кричат. Кто-то за мотылем охотится, а кто-то от комаров шарахается. Кто-то за мухой прыгает, а кто-то уже в паутине похоже доквакался. Понял новоявленный лягушонок, что попал на болото особое. Тут многие изначально молодцами были, удалыми, да делами славны оказались недобрыми. Насолили тем, кого гневить ой как не стоило. Присмирел лягушонок да к своим поплелся. А те смотрят на него печально да сочувственно. Мол, в лягушачьем племени прибыло. И не ведает никто, доживёт ли до момента, когда в человека обратно превратиться. Это только в добрых детских сказках хороший конец гарантирован. Их в назидание складываются, да чтоб чадо потешить. А тут кара настигла и отвечать теперь по всей строгости. Так оно и бывает. От судьбы своей убежать не получится. И зубы ей не заговорить. Судьба - она изначально, с момента рождения заложена во нраве да в выборе. Так просто.