К образу острова Буян и камня Алатырь в русских заговорах

[Тамара 4 152]

К образу острова Буян и камня Алатырь в русских заговорах

Основным материалом для этого небольшого исследования послужили великорусские заговоры и заклинания, содержание прямое или иносказательное упоминание острова Буян и Алатырь-камня на нём.

В знаменитый сборник Л.Н. Майкова «Великорусские заклинания», впервые увидевший свет в 1869 году, вошли тексты из рукописей, хранящихся в архивах Отделения Этнографии Русского Географического общества, тексты, собранные за предыдущие – этому изданию – десятилетия различными провинциальными изыскателями старины. В книге Майкова содержится порядка 400 заговоров, заклинаний и молитв.

Как признавался в предисловии к этому собранию сам Майков, он специально исключил из своей рукописи все те заговоры, что уже ранее были помещены в некоторых предшествующих изданиях на ту же тему, в первую очередь в 3-ем издании «Сказаний русского народа» И.П. Сахарова.

«Сказания русского народа» увидели свет в 1836 году. На третье издание – самое полное – «Сказаний…» 1841–1849 гг. ссылаются многие последователи Сахарова, пришедшие позже — Киреевский, Рыбников, Чубинский, Афанасьев, Забылин. А он был едва ли не первым в ряду этих замечательных собирателей русской старины и подвиг современников на их благородную работу. В работе над статьёй мы сверялись с дореволюционным переизданием «Сказаний…» (Сахаров 1), которое не во всём совпадает с современными.

Содержащая более 450 текстов заговоров, записанных на протяжении XX века с 1901 по 1990-е годы в Карелии, книга «Русские заговоры Карелии», демонстрирует устойчивость традиции в воспроизведении заговорного текста в русской Северной Традиции. Можно предположить, что и до целенаправленного собирания текстов с конца XVIII века, они несколько веков пребывали в относительной сохранности и устойчиво воспроизводились в устной традиции от рассказчика – к рассказчику, от пращура – к внуку.

Таким образом, в наших руках было более 1000 близких к оригинальным заговорных текстов, выборка достаточная для вхождения в тему, которая, впрочем, зовёт нас и требует уже более углублённого и строгого изучения.

Одна из первых систематизаций сведений об острове Буян была предпринята в 1851 году А.Н. Афанасьевым, но он не обладал, конечно, тем объёмом материала, что есть теперь у нас по прошествии 160 лет. Воспитание в православной традиции не позволило Афанасьеву сделать очевидные для непредвзятого читателя выводы, поскольку они входили вразрез с мнением о незыблемости православия и его повышенной ценности для русского народа (Афанасьев, С. 16–31).

Значительная часть заговоров направлена на приобретение человеком особых качеств или на восстановление его жизненных сил. И чтобы их, эти силы вернуть, надо обратиться к первородной магии Мира, черпающей Силу Земли (земные «энергии») в Центре Мироздания – на Буяне и Алатыре.

Скала времён
О происхождении слова «Алатырь» до сих пор идут споры. Этимологи сомневаются в заимствовании из латинского «altare» (алтарь) или др.-исл. «altaristeinn». Связь со словом «алтарь» в значении «жертвенник» видится как поздняя и обратная, несмотря на близкий смысл (лат. altaria (от altus – высокий) действительно означало жертвенник; а первоначально – место для жертвоприношений на открытом воздухе). В христианских храмах понятие «алтарь» заменило слово « престол», но, видимо, не сразу (Русское языческое мировоззрение, С. 35–36).

Постоянный эпитет камня Алатыря в заговорах «бел-горюч (горяч)» – даёт возможность предположить, что это калька с иранского слова «ал-атар», буквально «бел-горюч» (Славянская мифология, С. 19)

Эпитет «бел-горюч» М. Забылин, впрочем, толкует, как «светящийся»:

На море на Океане есть бел горюч (сост.: светящийся) камень Алатырь, никем неведомой, под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца.
Насколько велик Алатырь, эта скала Времён, Мировая Гора?[1] Например, для сбережения в дороге любимого молодца должна девица выйти во чистое поле, «охорошиться», на все четыре стороны поклониться, встать на горюч-камень Алатырь и крепким словом заговориться, частыми звёздами обтыкаться, тёмным облаком прикрываться. Вот насколько необычен Он и значим!

Только тот, кто изгложет камень Алатырь, тот сможет превозмочь наложенный заговор. На горюч камне Алатыре устроена огнепалимая баня, в которой мечутся страсти и тоски любовные, вылетают в разные стороны, настигают того, кто заговорён для любви. Под камень-Алатырь на свят-острове опускают двенадцать замков, замкнутые двенадцатью ключами, как символ незыблемости намерений и всякой свершенной магии. (Забылин, С. 290–292, 293, 303–304).

Языческое капище и идолы на острове Буян
Зачастую в заговорах встречаем описание капища, или, по крайней мере, языческого идола, богова столпа, находящегося всё там же, в средоточии магических сил мира:

За дальними горами есть Окиан-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим детям: железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, пищалям и стрелам, борцам и кулачным бойцам, большой завет…
Слова замыкаются в замки, а ключи от тех замков бросают под тот же камень Алатырь (Забылин, С. 297).

На море на Окиане, посредь моря Белого, стоит медный столб, от земли до неба, от востока до запада, а во том медном столбе закладена медная медяница от болестей и хворостей. Посылаю я раба, такого-то, в тот медный столб, что на море на Окиане, и заповедаю ему моим словом заповеданным заклясть родимец во тот медный столб. А был бы с того заповедания такой-то цел и невредим, и от родимца избавлен, по сей час, по всю жизнь.
(Сахаров 2, С. 98)
На море, на океане, на острове на Буяне стоит золотой столб. На столбе сидит девица, (как-то) шьёт-зашивает шёлковой иголкой рану…
(Русские заговоры Карелии, №229, С. 85, Беломорский район)
«Столб-пристол» может стоять и в самом море,

на том святом пристоле стоит золотое блюдечко; и на том золотом блюдечке стоит сам Сус Христос, сам матёр человек, тугим луком подпёрся, калёными стрелами подтыкался…
(Майков, №198)
Очевидное описание языческого идола, капа, статуи.

Мировое древо или ось мира на острове Буян. Птица и змея
Из старинной рукописи, доставленной «крестянином» Дохтуровым из села Ракузы Холмогорского уезда, 1878 г. (по Забылину):

… Есть святое Окиан-море, на том святом Окиан-море есть стоит остров, на том острову стоит дуб булатной, у того дуба булатнаго корени булатные, сучьё булатное, вершина булатная…
Пред нами древнейший архетип, свойственный для всех индоевропейских народов.

Дуб как Мировое Дерево и Первокамень упомянуты в одной из старинных славянских рукописей:

– Скажи мне, что держит землю? – Вода высока. – Да что держит камень? – Четыре золотые кита. – Да что держит золотых китов? – Река огненная. – Да что держит тот огонь? – ... Дуб железный, еже есть первопосажден от всего же, корение на силе божьей стоит [2].
На полой поляне, на острове Буяне, на море Кияне стоит «дуб мокрецкой», мимо него идут старцы, к которым можно обратиться за словом вещим. Можно пожелать, например, чтобы ребёнок был крепче самого камня Алатыря или доспех, или грудь. (Забылин, С. 294–296, 299)

На море на Окiaне, на острове на Буяне, стояло древо; на том древе сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали вети (ветви), эти вети бросали на землю; эти вети подбирали бесы и приносили к Сатан Сатановичу… (волшебное свойство ветвей Мирового Древа).
(Забылин, С. 305)

В ветвях Иггдрасиля живёт орел, обладающий великой мудростью. А меж глаз у него сидит ястреб Ведрфельнир. Белка, по имени Грызозуб, снуёт вверх и вниз по ясеню и переносит бранные слова, которыми осыпают друг друга орёл и дракон Нидхегг [3].
Это представление восходит к более древним временам. В хеттском заклинании:

И его (низ) капану же змея занимает, середину же его пчела занимает. На зеленую (макушку) орел сел, вниз же к капану змея обратилась, к середине же пчела обратилась.
Концепция о Мировом Дереве есть и в шумерском варианте эпоса о Гильгамеше:

В его (дерева) корнях змея, что не знает заклятья, гнездо устроила, в его ветвях птица Имдугуд птенца вывела, в его стволе девушка Лилит дом построила[4].
Не удивительно, что и у прочих народов мира этот архетип представлен на протяжении веков и веков.

На море на Окиане, на острове на Буяне, на зелёной осоке сидит птица, всем птицам старшая и большая, а держит она грамоту неписанную, и велит она всем птицам слетатися на такие-то озёра и болота, и велит всем птицам сидеть от утра до вечера, от утренней до вечерней зори, от ночи до полуночи. Заговариваю я, раб такой-то, уток, гусей, тетеревей, всякую птицу ведомую и неведомую сидеть несходно по мой приход, по моё крепкое слово, во веки ненарушимо.
(Сахаров 2, С. 95)
В Голубиной книге

Страфир-птиця – да всем птицям птиця, живёт же та птиця да на синем мори, на синем мори, на сером камени,
кстати

Иногда под сырым дубом (или на «дереве карколисте») находится некий праведный персонаж (великие помощники человека), и мимо него (из моря-Окиана) шествуют в мир православный Иродовы сёстры, чтобы творить всякие безобразия. Праведный персонаж препятствует их проникновению в явий мир. На что ему сёстры отвечают, что не тронут тех жилищ, в которых имя этого праведника поминают и чтят (Майков, №№ 106, 107).

Светлобоги-стреловержцы

Камень может лежать и на Сионской горе, в таком случае на камне архангел Михаил «туги луки натягает, живущия стрелы направляет…» (Майков, №211), либо на «Море-Окиане, реке-Иордане» (Забылин, С. 293), и тогда камень населяют прочие библейские персонажи, мало относящиеся к русской мифологии.

Как уже отмечалось выше, даже староверческий Сус Христос, который есть Свет, и стоит на вершине столпа на том острове, вооружён луком, точно лучезарный Аполлон (или, быть может, ругенский Свентовит? – как показано на одной средневековой гравюре).

…На Окияне море стоит золот стул; на золоте стуле сидит Николай, держит золот лук, натягивает шылковую тетивну, накладывает калёную стрелу.
(Майков, №213)
… на том острове лежит бел горючь камень Алатр, а на камени святый пророк Илия с небесными ангелами… тридцать ангелов в златокованном платье, с луки и стрелы…
(Майков, №210)
… На море, на окияне, на острове на Буяне стоит латырь-камень: на том камни, на том латыре, сидят Климанты — Папы Римские, Василий Кесарийский, – тугой лук натягивают, ко стрелы заговаривают…
(Русские заговоры Карелии, №174. C. 71) (Из заговоров от грыжи, Беломорский район), аналогично описывает место и персонажей, натягивающих стрелу, заговор от дурного сглаза того же Беломорского района (Русские заговоры Карелии, №№312–314, С. 105)
Золото и стрелы – символика доброго, солярного, светлого божества.

Змееборцы
На море на Кiaне, на острове на Буяне, на бел-горючем камне Алатыре, на храбром коне сидит Егорий Победоносец, Михаил Архангел, Илия Пророк, Николай Чудотворец побеждают змея лютаго, огненнаго…
(Забылин, С. 323)
C острова Буяна прилетает двунадесятьглавый змей, которого могут сразить лишь двунадесять богатырей под двунадесятью дубами (Забылин, С. 302).

Культовое строение на острове Буян
Ясно, что в эпоху двоеверия и продолжающейся борьбы с язычеством на местах многие образы доносились нашими предками до потомков иносказательно. Разве ж можно себе представить, что на полном магией острове стоит христианская церковь? Так что речь идёт о совершенно ином культовом сооружении, быть может даже языческом храме. 

Д. А. Гаврилов