Лидеры

Сначала в структуре этноса появляется червоточина, потом на нее по принципу резонанса налипают все остальные неприятности. Иными словами, сперва профессионалами менялись установки и убеждения людей, живших на границах земель восточных славян – потом уже пришел черед тех, кто подлил колдовского масла в разгорающийся огонь противоречий. Воздействие легло, так как не одно лишь проклятие разожгло в людях ненависть – оно подпитало уже имеющуюся злость, никак не нарушив закон свободы воли. Как писал классик: “Ах, обмануть меня не трудно!..Я сам обманываться рад!”. Пока будут “Иваны, не помнящие родства”, будут и отработки, которые они притянут на свои Рода. Латинизация западной Украины началась не с Брестской унии, а на самом деле значительно раньше. Это планомерная работа, рассчитанная не на один год и даже не на одно столетие. Мастера Традиций другими категориями мыслят, их работы не снять по щелчку пальца при всех имеющихся возможностях, так как они учитывают очень много факторов ещё на этапе подготовки воздействия. Не поможет и обращение к Велесу. Не уберет он проклятие, которое отработкой урока легло на всех славян - это как минимум идет вразрез с его природой Учителя. Подсказать, подсветить и всё прочее – это да, всегда пожалуйста. Но разгребать будем сами, учиться и обучать потомков на своем опыте. Теперь что делать. Становиться центрами кристаллизации общества. Живите по Покону, держитесь тех, кто близок вам по духу и работайте на благо своего этноса. Со временем вокруг вас начнут собираться люди, готовые заниматься таким же общим делом. Осознание принадлежности к определенному Роду, работа над его процветанием, укрепляет энергоемкость как отдельного Рода, так и всей структуры общности. Люди начинают притягиваться по тому самому принципу резонанса, происходит укрепление этноса. В пространстве Родов аналогично – один такой энергичный и высоко организованный дух будет равен паре десятков других бесцельно существующих индивидов. Рода начнут образовывать крепкие круги на территории в идеале не только на тонком плане. Подобному проклятию не будет места, оно останется с теми, кому приносит удовлетворение, в чьем духе есть изъян, и зло пожрет само себя. Это займет время, общество неминуемо будет продолжать делиться, отсекая инородное, но таковы уж реалии. Ну и конечно ошибкой будет считать, что территория монастыря, принадлежащего боевому крылу ордена иезуитов или бенедиктинцев, не защищена от посягательства представителя любой Традиции. Отнеситесь к этому противнику с уважением, иначе до переоценки своих сил и трагичных последствий останется буквально один шаг.

Сказки Старого Волхва. Переплут-дороги. Вечер поздней осени. В доме стихло. Все дневные хлопоты завершены или оставлены на завтра. - Ибо – не делай сегодня то, что можно сделать послезавтра! - заявил гордо Золтан и отправился к себе на чердак. Тем более, что таймер опять что-то прокукарекал. Вслед за ним на чердак подтянулась вся мужеская часть дома. Золтан был в процессе изобретения нового бальзама. А для дегустации продукции ему нужны были, естественно, дегустаторы. На данный момент он пытался воссоздать филинскую настойку. Ведь вредный дед Филин никак не хотел делится драгоценным рецептом. Ну, не знаю, вот «Ерофеич» у Золтана получился отменный. С удивительным свойством: для больного он действует как исцеляющее снотворное, а для здорового- как умеренно тонизирующий напиток. Но нет предела совершенству. А женская половинка в виде Томы, Милы и Тигры остались внизу. Ужин уже был съеден. Посуда перемыта. Ну чем ещё можно заняться девочкам в поздний осенний вечер? Правильно - налить ароматного чая с травками и вареньем и посмотреть что-нибудь про любовь и жизнь. Вот и попросили они у Огненного Зеркала показать им что-нибудь жизненное. Чтобы и мистика, и фантастика, и любовь, и комедия в одном сюжете. - Ну, девочкиии, ну, где же я вам такое найду, - обижено зашелестело лепестками Зеркало. - Свет наш зеркальце, – заныли девочки в один голос, - ну покажиии. - А то эти сериалы с одинаковыми детективами и постоянными концами света безумно надоели. Ну неужели у тебя не найдется ни одной истории без горы керамических зубов и океана тупости? - Ну, надо подумать, - задумалось Зеркало. Ему тоже надоело показывать одно и тоже. - Была у меня одна история, - наконец сказало Оно. - Не знаю, насколько будет весело, но что жизненно, так точно будет. Ведь что нас в жизни волнует? Любовь и смерть. Это вечные сюжеты. Зеркало заиграло лепестками, Дамы приглушили свет. И началось представление. *** Предзакатное небо играло оттенками розового на голубых облаках. Река несла свои золотые воды в ночь. А по лесной дорожке бежала девушка с светлом платье, прижимая к груди корзинку. Торопилась она к тайному святилищу неведомого Бога, затерянному в чаще леса. Как говорили деревенские девки, помогает это святилище решить свои амурные проблемы. Вот только имя того старого, как мир, Бога никто не знал. - Угадать надо. - говорили бабки, - тогда может и поможет. - А ежели не угадаешь, то будет тебе кара небесная. – грозили они. -Дааа, вот помнишь, Малянья, - обратилась одна к другой, - Маньке -то кузнецовой не помог тот бог. Так и вышла она замуж за кузнеца, а не за пастуха. - Зато Любке мельниковой помог, - закивала головой Маланья, - пошла в ночь на капище, а вернулась с пастухом в обнимку. Самоходом взамуж выскочила. Ой, её батька ругалсииии, с оглоблей за ними по селу бежал. Да куда уж деваться то? Венчаны же! А там и внуки пошли уже. - Эх, красивый пастух был. Все девки по нему сохли. - А как пел…- и бабки унеслись мыслями в свою молодость. И вот, бежала Варька по лесной дорожке под темнеющим небом. Спешила так, что светлые волосы развевались за спиной. Надо было ей вернуть своего любимого, который уехал погостить к дальней родне, да там и задержался. И по слухам, что доходили до Варьки, углядел там девицу, и даже позвал её к венцу. - Ну точно, околдовала, - судачили бабки у церкви. - А я? - думала Варька и слезы подступали к глазам. - Я ведь люблю его больше жизни! Без него мне свет не мил, и никто не люб! Ну и пошла на старое капище. Страшно было так, что ноги подкашивались. Но пошла. И дары с собой несла. Разные-разные. Чтобы угодить всем Богам. Ибо придумала Варька очень хитрый план. Хоть и место было страшно тайное, но довольно утоптанная тропинка уверено привела Варьку к кругу из старых камней, посреди этого круга был камень с плоской спиной, как стол. На самом камне были выбины по краям, куда очень удобно вставали свечи. 12 штук. Расставила девица свечи, разложила дары: печенку сырую, пряники медовые. Бусинки яркие, брагу забористую, мёд тягучий, калач свежий, рушник вышитый, моток шелковых ниток да набор иголок. Соль и перец не забыла, заботливая наша. И хороший нож. Разложила дары. Полюбовалась на дело своих рук и начала читать заговор. "Куча брёвен —ещё не дом, толпа людей — не семья. К Духу Рода И ста восьми Великим Богам взываю я, Варвара, Через умерших, но живущих! Через тёток и дядек, бабок и дедов, прабабок и прадедов, прапрадедов, прапрабабок, пращуров, через весь мой Род, через все колена его! Взываю к вам, о великие Боги» - Достала тут Варвара из кармана большой лист и начала читать: «О Боги великие по Земле Матери ходившие. Боги мои от Высших Сил пришедшие, в светлый час на землю сошедшие, К милости через вас вызываю. Через Бога Барму, да Диву Додолу, Через Земун Корову, да Юшу Змея, Вы Боги мои, я вас восхваляю, Вас восхваляю, через вас Силу великую призываю. Испрашаю у Индры, Амелфы и Плеяны заступление, в недугах тела и души, исцеление. Пусть болезнь худая отвалится Седуном, да Купальницей откатится. Уточка и Ра, Родогост и Кострома око своё на меня обратите. Томление с Души снять помогите! Заря Заряница, да Ночь Купальница с суженным моим меня соедините, Через Богов Стратима и Ворона, Алконоста и Дидилия. Испрашаю Милость Рода моего в помощь и заступление, Дай Велес Великий из своего источника напиться, Пусть девка худая отвалится, откатится, отступится, от Суженого моего. Дай Сварог, силу мне, дай Макошь, красоту мне, Лада сними с тела и души лихое томление, победи вражонку, соедини меня с милым моим, Через 108 великих богов и заклинаю! Изыдите, силы черные, приходящие из мрака! Изыдите, чары злые, входящие в тело крадучись! Изыдите, думы тяжкие, иссушающие, боль дающие! Изыдите, мысли не веселые, тело и душу грызущие! Изыдите! Изыдите! Изыдите! Перун да Седун вынимают из тела и души томление, Тара, да Рада дарует моему сердцу биение, Квасур и Полеля дают душе моей выздоровления. Мара очищает думы мои, Гамаюн сознание моё, а Жыжаль деянья мои. В светлый час словеса речённые. Через века ввек выговариваю, заговариваю, заклинаю Я, своего Рода человек. Истинно!» Так Пела Варвара, кружась по поляне. Раскинув руки, обнимая весь темный лес. Так пела, что ничего не видела она, кроме сияния огоньков свечей на алтаре. И не заметила она, как вдруг, около полянки остановился высокий, статный мужчина с старинных одеждах. И внимательно стал смотреть на Варвару. И тут в спину мужчине кто-то толкнул. Он оглянулся. А там стояла стройная, красивая женщина в рогатой кичке. - О, Велес, - удивилась Макошь, - а что ты здесь делаешь? - Да вот, мимо проходил, а тут и позвали. Интересно стало, кто ж так надрывается-то. - И меня звали, - отозвалась она. – Интересно, а кто ещё придет? - А посмотрим, - улыбнулся Велес и присел на пенек. - Я вижу, что завелась Варвара надолго. — Вот интересно, -прогудело за спинами, как ветер, - она что, всех 108 Богов будет звать? - Очень может быть -. задумчиво проговорила Мара. - Надеюсь, хватит ума не звать моих помощниц-лихорадок. - Между прочим, - сказала подошедшая Лада, - капище-то Велесово. Ему и дары принимать. - Что? Мне печенку? Или бусики? Ладушка, - укоризненно покачал он головой, — это же прямое оскорбление! Я же не Кронос, своих детей не ем. - Мдаа, проблема, - прогудел Сварог. – Мне это тоже не подходит. Может Перуну подойдет? - Мне?? Мне-то бусы зачем? - удивился Бог грозный. - Эти нитки да бусики девочкам пристали. - Печенку может Ярило с Даждьбогом? – поинтересовался Стрыйбог. - Да ладно вам про печенку. Её Семарглу отдадим. - Отмахнулся Хорс. – Меня больше интересует- кто такая Богиня Тайя и Эля, и Бог Сива? А Крышень кто? И причем здесь Кострома? - Как всё запущено. Тут не Индру, впору Ганешу призывать, – задумчиво проговорил Велес. – цирк с конями и медведЯми. Пора меры принимать. С этими словами вышел Велес многомудрый на поляну. - Хватит уже надрываться то. - Ой, - подскочила на месте от неожиданности Варька. - А ты кто? - Так ты же меня звала, - хитро прищурился Многохитрый Бог. – Отгадаешь кто я - помогу. Не отгадаешь - накажу. - Ой, - начала оседать на землю от неотвратимости наказания, Варька. – А может бражки? И протянула Велесу объемистую флягу с медовой брагой. - Давай, давай, у тебя три попытки, - поторопил Велес, но флягу принял и отхлебнул. И закусил калачом белым. И передал флягу Стрыю. - Ой, да ладно тебе девку пугать. - вышла на свет Макошь. - Она сейчас же умрет от страха. - Не бойся, в обиду не дадим. - вышли Боги Светлые на круг. - Ойййй. - Только и смогла проговорить Варька, глядя изумленными глазами на вполне живых и материальных Богов. Тут ещё и крылатый пёс на огонек прилетел. Радостно облизал всех и помахал хвостом Варьке. – Свентовид просил передать, что прибыть не может. У него дела в Баварии. - сообщил Добрый пёс Богам. - А можно мне печёночки? - застенчиво спросил он. - Конечно можно! -воскликнула Варька и дала удивительному Псу угощение. - Вкуснооо, - сказал говорящий крылатик. – Тебе помощь нужна? - Да, - сказала, приходящая в себя Варька. - Так ты скажи, что тебе надобно, - сказала Лада. - Раз уж позвала нас всех. - Всех? А где все остальные?» —растерянно спросила Варька. - А где Вий, Ворон, Стратим, Яма, Усыня, Дубыня, Мудрила? Они не придут? - ОО, великий Род, - возвел руки к небу Стрыйбог и ветер зашумел в кронах. – Это кто вообще? - спросил он у Варьки. - Боги, - тихо сказала она. - Так в книжке написано. — Это не правильная книжка. И это не правильные Боги, придуманные зачем-то. - ответил Даждьбог. - Нет столько богов и не было никогда. - А сколько Богов есть? - дрожащим голосом спросила девица. - Да вот, все мы перед тобой. Разве мало? Да и помощники есть. - Что, что я наделала? – чуть не плача, сказала Варька. — Значит никто мне не поможет… - А что ты хотела то? -спросила Доля. - Любимого вернуть. А как не знаю. Говорят, он женится на другой хочет, - разревелась Варька. Боги переглянулись. Тут, откуда-то взявшийся золотой дракончик вытащил из торбы небольшое зеркало с огненными лепестками и поставил на камень. - Всем привет, - деловито сказал он. – Я тут мимо пролетал, змея тут тоже звали. Ну-с. Посмотрим, что там задумал твой парень. И Зеркало, конечно же показало. Что собрался Ваня с новоявленной невестой на ярмарку в воскресенье в большое соседнее село. Но вот был он какой-то вялый и странный. Как замороженный. - А вот это уже интересно, - проговорил Велес. - Никак приворот на нем. - Девицы, - обратился он к Макоше и Маре. - Поглядите-ка. Богини переглянулись. - Так и есть. -сказала Мара. - Чёрное венчание. Через кладбище. - Поможешь снять? - спросила Макошь. И Мара взяла огонек свечки с алтаря, свернула малым шариком и сдунула с ладони через зеркало. Шарик упал в чашку питься, стоящего перед парнем. И он выпил его. - Ну вот. Через пару часов все развеется, - сказала белолицая красавица. - Но, если его не забрать оттуда, то опять подновят ему приворот. «Срок тебе три дня на возврат любимого», -строго сказал Сварог. - А что я могу сделать? - растерянно спросила Варька. - Поезжай на ярмарку. Там будет он с разлучницей. – сказала Лада. - Будут они покупать припасы на свадьбу. Только не увидит он тебя. Разлучница ему глаза пеленой застила. - А что же делать? - Ты же так хорошо поёшь, - задумчиво сказал Велес. — Вот и пой. Только тогда он тебя увидит и вспомнит. - А чтобы совсем снять черное заклятье, - и Макошь взяла с алтаря вышитый Варькой рушник и подала его девушке, - накинь ему на шею этот рушник. Он очнется полностью и вспомнит тебя. - А дальше уж решите сами, будете ли вы вместе или разойдетесь. Ведь любовь странная такая штука. Варвара утерла слёзы. Выпрямилась и решительно взяла рушник. Поклонилась в пояс Великодушным Богам и сказала. - Простите меня, Боги светлые, если я вас чем-то обидела. Не по злому умыслу, а по неведению сделала. -Не знание законов не освобождает от ответственности, - заметил Перун. - Благодарю за совет и помощь великую. Всё сделаю так, как вы сказали. И спою на ярмарке. И песню для вас буду петь. - А ведь придем и послушаем. Не боишься? - спросил Перун. -Нет, - улыбнулась Варька. Не боюсь. Вы такие, такие…слов нет сказать какие вы хорошие. - Ну вот так-то лучше, - улыбнулись Боги. - А теперь пора по домам. Поздно уже. - Я провожу до дома, - застенчиво сказал Семаргл. -Темно уже. - Вот и хорошо. И довел крылатик в компании с Золтаном Варьку до околицы деревни. А в воскресенье. А в воскресенье была ярмарка в соседнем селе. Варька туда отправилась с друзьями. Хотели они народ посмотреть, себя показать, прикупить кое чего, да и просто на каруселях покататься. Ну, не считая тайной миссии Варьки. Широка и богата Ярмарка. Народ волнами переливается из одной стороны рядов в другую. Торгуются до крика. Новости рассказывают, смеются, здороваются и прощаются, а дети выпрашивают, чтобы им купили хоть что-нибудь! И безмерно счастливы от петушка на палочке. И Варька с надеждой оглядывалась по сторонам, ожидая встречи с суженым своим. Но в таком толпе дальше белобрысой макушки Кирюхи с балалайкой, ничего было не видно. А по средине площади расположились скоморохи с медведем и качелями. И всякими развлечениями и играми. Был шум, гам, весело и задорно разыгрывали всякие подарки. Приглашали на помост желающих спеть да сплясать. Или басню какую рассказать. Друзья толкнули в бок Варьку -Тебе сюда. С помоста и Ваньку увидишь. А то в такой толпе никак не найдем его. - И то верно, -кивнула Варька. - Пойду-ка я к скоморохам. И вы со мной. А то, как я без вас-то? И друзья пошли толпой к помосту. - А вот кто к нам такой красивый идёт? – радостно завопил скоморох с ярко раскрашенным лицом. - А чего вы нас покажете? Пляску удалую, басню смешную али песню милУю? - Песню спою, - робко сказал девица. - А друзья помогут. - А давайте к нам. Люди добрые, люди милые. К нам песни пришли петь! -весело заорал другой скоморох в бабском сарафане. И Варька запела. Песня была не замысловатой. Но что-то в ней было такое, что, стоящие около помоста люди примолкли и стали слушать. И круг тишины стал расходиться по всей торговой площади. И застыла ярмарка на минуту душевной песни. Притихла и успокоилась. И спела Варька одну песню. Но Ваньку не разглядела. Народ запросил ещё песен. Варька спела ещё одну. Опять не увидела Ваньку. А народ не расходится, а люди просят ещё песню. И Варька запела снова. И всё было в этой песне, и любовь, и грусть, и разлука, и встреча. Смолкла эта песня, и тут у самого края помоста увидела Варька разлучницу свою с открытым ртом, а позади нее смотрел на Варвару друг её сердечный. Сорвалась Варька с места, спрыгнула с помоста и подбежала к Ивану. И накинула рушник на шею ему. И тут, с шелестом стало что-то осыпаться с Ивана. Как шелуха какая-то. - Ой, Варвара. И ты тут. – как спросонья проговорил он. – А вы домой когда? А меня с собой возьмете? А то я что-то загостился. - Ваня!!! Я же ваша навеки! - завопила Лизка. - А я как же? А приданное мое? - Не люба ты мне, - резко ответил Иван, - не люба! И с приданным не люба, и без приданного то ж. Ищи себе другого жениха. И верные друзья подхватили Ваньку да Варьку под руки и побежали к своим родичам. Те как раз уже уезжать до дома собрались. Вот так все и вернулись домой. *** Зеркало мигнуло и закончило показ. - Даа, - мечтательно проговорила Мила. - И жили они долго и счастливо. - Жили-то они по-разному, - заметило Зеркало, - но долго. Подались они потом в город. К скоморохам. Стала Варька песни петь, а Иван играть. И детки у них были. Всё как у людей. Жизнь - штука серьезная и разная. Самое главное - не опускать руки в трудную минуту. И действовать, а не вяло молить Богов о милости. Боги многомудры. Совет дадут, дорогу подскажут, но делать за тебя ничего не будут, надо всё самим. Ибо – на Бога надейся, но сам не плошай. - Да. Это наша Жизнь, - согласились девицы с Зеркалом. А тихая осенняя Ночь уже спустилась на Зачарованный лес. - Спать пора, однако… И все разошлись по комнатам. Завтра будет новый день. Завтра будет Новая жизнь. Ваша,Тамара Витальевна.

Лес только просыпается. В общем.. Приехали!

посиделки4.Варькин вопрос.mp4

... итак, товар, заменяющий деньги у Бонапарта теперь был в наличии, можно было приступать ко второй части плана по контрабанде антиквариата через временной континуум... для начала логично смотрелся сюжет с тарелочкой из ресторана "Блютгерихт", тем более что заказчик-антиквар уже ожидал звонка... Бонапарт обратил внимание, что в прошлый раз, когда они сидели в "пыточной" и пили красное, архивариус общался с персоналом ресторана как со старыми знакомыми, поэтому решил уточнить у него, с кем конкретно он знаком... "Да почти всех знаю, от управляющего до официантов и извозчиков, привозящих на телегах продукты... а что вы хотели, юноша?" - поинтересовался архивариус... " Не могли бы вы устроить нам с графиней встречу с управляющим? " " Пожалуйста, сейчас позвоню ему" - и архивариус покрутил ручку старинного телефонного агрегата... .................................... ... через час Бонапарт с графиней и с "Вечерним вестником" под мышкой спустились по лестнице в главный зал "Блютгерихта"... народу было пока немного, они сели за свободный столик и заказали токайское ... когда официант поставил перед ними фужеры и разлил вино, Бонапарт сказал ему: "Любезный, у меня назначена встреча с управляющим, проводите меня к нему, пожалуйста"... ... тот кивнул головой и жестом предложил пройти за ним... ............................. ... управляющий ресторана "Блютгерихт", седовласый пожилой господин встретил Бонапарта у себя в кабинете, сидя за массивным столом и куря сигару... "Друзья архивариуса и мои друзья" - сказал, и хитроватые глаза управляющего оценивающе осмотрели Бонапарта - "чем обязан вашему визиту? " " Дело в том, что слава и известность вашего ресторана докатилась до Южной Америки... даже там есть почитатели этого заведения... ну, кто хотя бы раз его посетил, уже не забудет... мой компаньон, живущий там, переслал мне с товаром письмо, в котором пишет, что если будет возможность, в память о "Блютгерихте", который он однажды посетил, приобрести и послать ему тарелочку, с которой он однажды тут ел... только не ту сувенирную, с красной полоской, а настоящую... " " А чем ваш друг торгует, если не секрет?" - поинтересовался управляющий... "А вот этим чудодейственным товаром" - Бонапарт положил на стол газету "Вечерний вестник" и ткнул пальцем в рекламку " бешеного кукумбера"... " И что, эти пилюли работают?" - несколько смутившись спросил управляющий... "Да, новое слово в фармацевтике "- уверенно кивнул Бонапарт, и видя нерешительность собеседника, вынул из кармана коробочку с пилюлями, положил на стол и уверенным голосом добавил: - " Вот возьмите из презентацийной партии, подарите кому нибудь"... ............ .. таким образом коробочка "аргентинского бешенного" перекочевала в ящик стола управляющего, а у Бонапарта в кармане уместилась тарелочка, а к ней солонка и перечница, и все с фирменным знаком "Блютгерихт"... ... допив токайское, графиня и Бонапарт плюхнулись на сидение Делонэ-Бельвилля, и авто покатило их в сторону японского особняка, к архивариусу решили пока не заезжать... прибыв на место, Бонапарт не стал сразу проходить через дверь-портал, а осмотревшись по двору особняка, нашёл в хозяйственном сарайчике лопату... сообщив графине, что "он ненадолго, схожу артефакты закопаю" направился в сторону парка королевы Луизы... там, за ротондой , посвящённой этой королеве, было укромное место, в котором точно никто не копался эти сто лет... чёрные копатели работали с другой стороны парка, а эта локация для них не имела ценности... да и сама ротонда сохранилась почти неизменной лет двести, только бюст Луизы и два вазона пропали, а в остальном она осталась неизменной, так что для контрабанды артефактами место было идеальным... обойдя её вокруг, Бонапарт выкопал яму за фундаментом стенки с правой стороны, сложил в неё фарфоровые трофеи из ресторана, закопал и утрамбовал землю... теперь можно было возвращаться домой... ............................. ... графиня быстро освоилась в "современности", даже уже научилась мобильником пользоваться, и Бонапарт позвонив ей с утра пораньше предложил "сходить на дело", одеться посоветовал "по рабочему"... им предстояло попытаться зайти закопанные сто лет назад артефакты, там, за ротондой, теперь это был парк культуры и отдыха... административный бардак в парке был на стандартном уровне, персонал собирался обычно ближе к обеду, поэтому прикинувшись озеленителями, Бонапарт и графиня с лопатами и ящичками с петунией и бархатцами вообще не вызвали никакого подозрения... пока графиня, делая вид что выбирает клумбу для посадок, кружила невдалеке наблюдая за окрестностями, Бонапарт ринулся раскапывать укромное место... и откопал! все три предмета в целости и сохранности...закопав яму и спрятав находки в ящике с цветами, псевдо озеленители радостно и поспешно удалились...

1. Любую ли ситуацию\событие можно изменять/корректировать с помощью магии? Если нет, то как определить:куда можно лезть, куда лучше не надо, чтобы не было потом хуже? И конкретный пример... Допустим, человеку по работе надо уехать из дома на пол года. Он сам не хочет, семья не хочет. Магически ведь можно убрать эту поездку из его жизненного пути? А после этого не изменится ли конкретно его жизненный путь так, что человек скажет:"лучше бы съездил"? 2. Вы, практики, помогаете всем обратившимся без исключения? Или есть какие-то критерии, по которым решаете: тут помогу, а тут - нет?

все идет по плану, да не быстро, да не по щелчку пальцев но работа делается и Духи это сделают гораздо лучше нас. так что спокойствие и терпение

Не должно быть такого колдунства, которое нельзя снять, а если его нет, то надо придумать. Сочинилось у меня тут: Ходят духи монахов, туманится ум. Люди правды не слышат, а слышат лишь шум, Но время пришло, всему есть свой срок, На поляне За Кромкой распустился цветок. За ним дева придёт сквозь туман с снега, И оставит свой след, где не ступала нога. За волшебным клубком в дивный сад забредет. Среди сотен цветов тот, заветный найдёт. Свои руки протянет, отзовётся цветок, И в руках юной девы обратится в клинок. И дева спешит защитить свой народ, И в пролитой крови захлебнется урод. Нет давно уже тех, кто тебе чары создал, Для них час расплаты чуть-чуть запоздал. Много крови пролили за деньги и власть, Ими враги насладилися всласть. Но живы и правят те, кто принял их рок, Придется им усвоить урок, и время настало. И время настало, всему есть свой срок - На поляне За Кромкой распустился 🌺🌻🌹🌷

Музей Тверского Козла. В Твери имеется единственный в мире частный музей Козла, его основал историк Владимир Лавренов. Здесь изучается все, что имеет отношение к теме «тверской козел». Экспозиция насчитывает 4000 тысячи экспонатов из 40 стран мира. Прозвище «тверской козёл» — древнее, уходит корнями глубоко в историю. Тогда оно носило положительный смысл и означало особый характер, козёл — символ мужского достоинства и свободы, обладает невероятной харизмой. А на этой фотографии участники участники парада и козел Митька который вытаскивал раненых с поля боя и ему было позволено пройти в парадном строю. Версий названия Тверской козел на самом деле великое множество , но я приведу три последняя из которыз мне кажется наиболее правдоподобной: 1) Версия «Татарская» В 1238 году деревянный кремль был разрушен монголо-татарскими войсками хана Батыя, но есть легенда, что тверской козел спас Тверь от набегов татаро-монгольского ига, а было это так: «Пасся козел на поляне около церкви, щипал себе мирно травку и случайно стал жевать веревку, которая спадала на землю с колокольни. Ударил колокол, да не просто ударил, а в набат. Жители города бросились на стены и увидели приближающуюся татаро-монгольскую конницу. Врагу не удалось застать город врасплох, и набег был отбит». Красиво, но по факту Тверь была все — равно разрушена). 2) Версия «Екатерининская» Якобы, когда однажды в Тверь приехала Великая императрица Екатерина II (а как известно, она очень любила наш город и приезжала часто), ее почему-то никто не встретил. Улицы были пусты. И вдруг откуда-то раздался звон колокольчика. Екатерина велела наградить звонаря. Выяснилось, что звонил козел, забравшийся на колокольню и запутавшийся в колокольных веревках и жующий их. Или по-другому — Екатерина II прибыла в Тверской Императорский путевой дворец. Но оказалось, что тверичан о приезде никто не известил. Разгневанная отсутствием достойной встречи императрица в гневе воскликнула: «Вот же козлы тверские!». Эта версия, конечно, самая смешная! 3) Версия «Сафьяновая» Еще в XIII веке в Твери – одном из крупных городов Руси, началось производство изделий из козлиных шкур. Вплоть до XVIII века Тверь являлась крупнейшим и практически единственным в России поставщиком изделий из шкур козла. Несколько столетий в окрестностях Твери выделывали высококачественную козлиную кожу, из которой шили сапоги даже царственные особы. А «Козел», по толковому словарю Даля, «сафьян». Как известно из истории Твери, наши искуснейшие мастера сапожных дел прославились даже за границей изготовлением женских сафьяновых сапожек из прочной козлиной кожи. А в Тверской губернии в ходу была частушка: Привези мне из Торжка Два сафьянных сапожка. Если вспомнить это, то выражение «козлы тверские» сразу перестает быть ругательством и превращается в популярную торговую марку.Еще в XIII веке в Твери – одном из крупных городов Руси, началось производство изделий из козлиных шкур. Вплоть до XVIII века Тверь являлась крупнейшим и практически единственным в России поставщиком изделий из шкур козла. Это уже современные работы тверских мастеров. В музее много всяких козлов - трости , бокалы , кружки, открывашки , значки , кепки и футболки еще и еще раз подчеркивающие насколько упрямы Тверские мужчины . Но мое внимание привлекли чаши для вина с Козлами , просто прелесть, такое предупреждение - ну ,типа не напивайтесь до такого состояния! абхазская чаша . тис. грузинская чаша Без сомнения это самый веселый и позитивный музей, всем советую!

Пусть в жизни будет больше ярких красок, Приятных встреч, уютных вечеров! Пусть каждый день проходит не напрасно, А дарит - Счастье, Радость и Любовь! 🌷🌷🌷🌷🌷🌷🌷 Пусть женскому счастью не будет предела, Пусть будет мечта и любимое дело, Цветов аромат и сияние глаз. Желаю, чтоб всё это было у Вас!

IMG_3478.MOV

О! Как же замечательно и интересно было украшать ёлку в детстве. Красивые стеклянные игрушки - шары с росписью, фигурки разные-каждая со своей историей. Нынешние китайские пластиковые шарики совсем не душевные. Достал из шкафа-повесил-снял-убрал. Всё. Но какие ж они практичные 🤣 особенно, когда в доме маленькое дитё с дополнительным заводным моторчиком, ключик от которого потерялся, и такой же неугомонный и настырный молодой кот. Пока практичный подход берет верх. 🤪 Всех с Новым годом!!! Бодрости, мудрости, добра, вдохновения!

Музыка для реальных пацанов)

Лалалалалайла 😄🤪 Во! Круть! 👍 Самобытно так. Хорошо. Фанатом, конечно, не стану. Просто совсем другие стили нравятся. Текст - супер! А вот малОму 2,5 года очень прям зашло 😅. Были танцы! Никита, продолжайте Творить!

Знаете, вот после этих вопросов, задумалась, может действительно фигнёй страдали... Но потом пришло сравнение, как работа на уроке в школе. Учитель говорит, есть задача, монахи, что будете делать? Это всего лишь школа, у кого-то лучше, у кого-то хуже, но она нужна, пусть не все потом пойдут воевать, у кого-то сил на это не будет, пусть будет сидеть в тылу, но и в тылу работа найдётся.

Если приоткрыть чуточку занавесочку, то не только думали)))

Продолжаем бег по лесам и лугам. Про Иван-чай молчу. Он собирается априори. Итак. 1. Зеленчук! Он же- желтая яснотка. Уникальная травка по своим свойствам. Она как раз начала цвести. бежим в лес и берем!!! Цветет она не так уж и долго. Тем более.что новолуние ушло,луна потихоньку растет и пора начинать ЛЕТНИЕ сборы. зеленчук: Зеленчук жёлтый как лекарственное средство нашёл применение только в народной медицине в виде настоя при острых и хронических циститах, гломерулонефритах, уретритах, пиелонефрите, аденоме предстательной железы, при недержании мочи у пожилых людей вследствие понижения тонуса сфинктеров мочевого пузыря. Кроме того, растение применяется в народной медицине как средство, улучшающее пищеварение и обмен веществ в целом, а также разжижающее мокроту при различных заболеваниях органов дыхательной системы, особенно воспалительного характера. Зеленчук жёлтый входит в состав сложных травяных сборов, используемых для лечения острого и хронического гломерулонефрита. И это факт. Проверено! Т.е. для пожилых людей с проблемами мочевого пузыря эта травка является чудесной. Работает! Далее. 2. Собираем лист орешника: Опять-таки,недооценённое растение. Лист ореха-лещины прекрасно помогает при варикозном расширении вен. Причем, можно собрать именно майский лист,а можно .в течении лета просто брать молодые листики ореха.заваривать и пить. Это уберет тяжесть в ногах. Тоже проверено! Работает. В народной медицине лещина занимает почётное место доброго врачевателя многих хворей. Настой листьев применяется как вкусный мочегонный чай, общеукрепляющее средство при нервных заболеваниях и общей слабости, при лечении воспаления предстательной железы, мочекаменной болезни, анемии, заболеваний лимфатических узлов и печени. Листья также хорошо использовать для лечения кишечных заболеваний, малокровия, авитаминоза и рахита. Кору используют при варикозном расширении вен, трофической язве, геморрое, заболеваниях желудка, кишечника, печени, дизентерии и простудах. Отвар из обёрток плодов (плюсок) принимают при заболеваниях желудка, кишечника, печени, малокровии и авитаминозе. Ядра плодов помогают при анемии, общей слабости, ревматизме, опухолях. Есть у фундука и ещё одно важное свойство - ядра орехов, ореховое масло, препараты из всех частей орехового куста при приёме внутрь являются эффективным средством при половой слабости. 3. Лесная фиалка ещё цветет. Можно собрать в противопростудный сбор. Отвары и настои травы фиалки, опушённой с медом назначаются при туберкулёзе лёгких, скрофулезе, желтухе, грыже, геморрое, судорогах, спазмофилии, при кашле, охриплости, рините и других простудных заболеваниях, а также при послеродовых гинекологических заболеваниях. Настой листьев — хорошее диуретическое средство, а местно применяется при отёках, опухолях и болезнях горла, панарициях и паронихиях. 4. Лист малины уже вполне можно брать 5. Лист смородины не забудьте. 6. И крапиву!!!! Она хоть и не майская уже, но но лечебные свойства её уникальны. А у меня обновка: купила стеллажи для своей сушилки: Вот такая красота у меня теперь будет на чердаке. И очень удобно ,к стати. Ваша,Тамара Витальевна.

Тверь. Музей Козла.... Козлы ВСЕХ ВИДОВ... Для людей с фамилией Козлов ,Козочкин, Козловский и так далее- скидки 50%.Для Барановы-25%.Для Волковых- надбавка 100% А этот Козел- с секретом. Секрет у Варьки...

Кашин. Старый,очень провинциальный городок. Там хранятся мощи Анны Кашинской.. Вот садик этого храма.

Местные литераторы сказочкой поделились. Вот так тоже бывает... Кикиморка Анна Полуэктова Гремят над землёй войны, строят на земле тюрьмы, ссорятся люди, дерутся, ругаются, создают страшное оружие, самоё любовь на убийство направили, саму нежность ко злу в услужение пленили, и ползут с Кромки мира из болот, из буреломов туманных, из подземелий, из расщелин глубоких, городов заброшенных твари кромешные, что души неупокоенные, к справедливости людской при жизни тщетно взывавшие, твари жуткие, ни грана жалости не имеющие, страшные, жуткие, жестокие… но не все. Нет, присмотришься, а не все такие. Кто эта девушка с зелеными волосами, чёрными глазками, востреньким носиком? Ручки у нее маленькие, ножки у нее спичечки, отойдёт в сторонку и позыркивает, а в основном вид делает, что ей вообще все равно, кто ты, что ты, с чем ты к ней. А подойдёшь, постоишь рядом – фуу, сил нет рядом стоять, так и несёт болотной тиной, а начнёшь говорить с ней, глядя в глаза – так и чувствуешь, что в болоте тонешь, тонешь-тонешь, а смешно почему-то, непонятно почему, что ж смешного, что тонешь? Отойдёшь – и не помнишь ничего, зачем подходил? О чём говорил? А где она вообще? Да ладно, бог с ней, таких дурочек пруд пруди, красят себе волосы в дурацкие цвета и выпендриваются, незачем себе голову забивать. Потом только с полгода каждую ночь от собственного хихиканья просыпаешься. Кикимора, значит, пощекотала. Кикимора, Тварь Кромешная, Нежить Болотная, Пагуба Трясинная. На вид ей лет пятнадцать-семнадцать, да на столько она себя и чувствует, живёт, кувшинкой цветёт, радуется, что вся жизнь у неё впереди; а сколько ей на самом деле – кто знает? Только, может, её Бабка Болотная, что всё подзатыльниками да тычками без конца угощала (ну, когда не спала, конечно), припомнила бы её возраст, если бы считать умела. Давно, когда-то, передралась с сестренками, те полезли на нее впятером, за то, что она Водяного пощекотала, а Водяной даже Бабке не пожаловался, дурочка пришла сестрам похвасталась, а те её так отметелили, все волосы повыдрали, всё лицо расцарапали, вон, до сих пор на лбу шрам, сколько травы и мёд ни прикладывала, сколько ни лежала лицом в трясину, так и не сошёл. И тогда она сбежала от них. Сбежала из болота, сбежала в город. Бежала и зло твердила: Я, значит, нехорошая такая. Нельзя, значит, Водяному вредить, да? Да он вообще не рассердился даже. Надо, значит, людям вредить, а где их возьмешь, людей, за всё лето жалких два утопленника, никто на наше болото и не ходит уже. Кикимора, посверкивая глазами, шныряла по незнакомому помещению. Быстрый говорок летал от стены к стене. Она в больших сомнениях пыталась уверить себя, что обязательно сможет договориться с людьми. - Ну вот, что я, что я в эту мастерскую влезла? Кой леший меня тянул? Всё равно же сейчас заметят. Ух ты, дощечки такие маленькие, фигурные. Не пойму, они все одинаковые или разные? Тьфу. Ну вот. Свалила. Грохнулось всё на пол. Это у меня так всегда. Таак, вспоминаем главное правило разведчика, чтобы после его ухода всё лежало на своих местах. Я Кикимора, а не Шушера вам какая-нибудь, сложу на место. Ну вот, в точности, как было. Иии… что б такое придумать, чтоб не выгнали? ладно, прикинусь чурбачком, ага, вот эта старая занавеска как раз меня накроет целиком, буду тихо сидеть, может, что-нибудь подсмотрю. А деревом так вкусно пахнет, но главное, музыка отсюда ведь была! А музыка что говорила? Тебя здесь любят, тебя здесь ждут, приходи к нам - вот что музыка говорила! Так что хрена лысого вы меня прогоните, я еще своё слово скажу! Чертяки-людяки, топайте-ка сюда, стены врозь – мой авось! Ха-ха, глядишь, повезёт, глядишь, не заметят! Кешка вошёл в мастерскую и зацепился ногой за притулившийся у входа чурбачок. А тот неожиданно каак заверещал. - Тьфу ты, что это … - Кешка отскочил в сторону, вытаращил глаза и припомнил сразу кучу ненормативных выражений. Верещащий чурбачок кое-как выпутался из старой занавески и оказался симпатичной, в общем, девушкой. - Так тебя и перетак, - продолжил Кешка, - это что за?... что за?... Ты кто такая??? У него просто перехватило дыхание от злости, когда он понял, что это просто в мастерскую влезла какая-то деваха. - Я Кикимора, Тварь Кромешная, - сказала Кикимора, - хочу учиться человескому ремеслу. - Ах, вот как… - Кешка остыл. – Хоть ты Кикимора, хоть Баба Яга сама, а зачем без спросу в чужое помещение влезаешь? - Я шла, а здесь музыка играла. И говорила эта музыка, что всех привечает, никого не отвергает. Я не могла не залезть. А что вы здесь делаете? - Мы здесь домры и балалайки делаем. - Для музыки? - Да, для музыки. - А ты кто? - Я Кешка. Иннокентий, мастер. - Станешь меня учить? - Еще чего. – Кешка расхохотался. - Ну ты тоже мастерица нашлась. Отправлялась бы на своё болото, сама знаешь, где тебе место. Кикимора расстроилась до невозможности. - Ну вот, - заревела она, и её окружило зеленое сияние, - ну вооот, так всегдаааа, - болотом запахло до тошноты, - никогда, никогда вы, люди, слова доброго нежити не скажете, а потом хотите, чтоб твари кромешные вас не губили. Я учиииться хочу… Потом вдруг резко успокоилась. - Ну ладно. Я сейчас уйду. И правда, что нежити с людьми делать, кроме как губить да посмеиваться. Только объясни мне, зачем вот эти дощечки фигурные, на лепестки цветка похожие, такие хорошенькие! Я никому не скажу, честно! - Вон там сиди, в углу, - приказал ей Кешка. – Сейчас я буду работать, и всё увидишь. Они на болванку крепятся, чтобы высохли в изогнутом виде. Кешка много болтать не любил и принялся за дело. Кикимора сидела-сидела, потом решила, что ей плохо видно, и подошла поближе. Она хотела посмотреть, как Кешка укладывает дощечки на болванку, подлезла как можно ближе, и нечаянно задела головой его плечо. - Не толкайся, - сказал Кешка. - Я нечаянно, - сказала Кикимора. - Аккуратнее, пожалуйста, - буркнул Кешка. И тут в Кикиморе взыграло болотное воспитание. Взыграло, как всегда, вдруг, ни с того ни сего, и к месту менее всего. - Я Кикимора, Тварь Кромешная, Нежить Болотная, Пагуба Трясинная, - возгласила она заносчиво, - я губить людей создана и вредить им. Ты кто такой, чтоб указывать мне? Да я захочу, будешь три дня с болотной лихорадкой валяться, даром, что сушь в городе стоит! Кешка отложил работу и удивленно посмотрел на неё. Молчал, молчал, потом заговорил яростно: - Слушай, если твоё дело – вредить людям, то вообще тебе не место здесь. Душегубок всяких наша музыка не привечает. Ступай, вреди. Только завтра же про тебя сложат песню такую, что все узнают, где ты живёшь и чем питаешься! Вернёшься на своё болото, куда никто не ходит, и будешь всю жизнь Водяного за усы дёргать., а нас лучше не надо. Ступай отсюда. Иди. Ну иди же, не хочу тебя больше видеть. Кикимора повернулась и пошла к двери. - Ну вот. И чего на рожон полезла из-за пустяка. Так всегда. Он человек, он никогда меня не поймёт. Ну учили меня так, что должна я людям вредить. И куда деваться от такого воспитания? Даже если и не хочу навредить, то грозить стану всё равно, впитано это мной, как они говорят, с молоком матери. Она держалась за ручку двери и глотала слёзы. - И я его никогда не пойму. Он человек. Зачем ему эти ядовитые заводы, страшные вонючие машины, асфальт этот, на который в жаркий день смотреть невозможно, не плавясь, небоскребы здоровенные, когда дом на такой высоте, что вниз посмотреть страшно, эти телевизоры, в которые они заходят и без конца языками чешут, а всё бестолку, а то дураков из себя изображают, даже не щекочут, а все смеются над их дуростью, а почему смеются – вообще непонятно, потому что когда кто-то дурак, это грустно, а не смешно. Кешка не смотрел на нее и продолжал свою работу. Кикимора резко повернулась и закричала: - Слушай меня! Слушай! Ну послушай пожалуйста! Я постараюсь не грозить больше! Ну не хочу я вредить людям на самом деле! Правда! Честно! Просто меня так учили говорить. – Слезы так и брызгали из ее глаз. – Не хочу я губить тебя! Никого не сгубила я в этом городе, правда-правдочка, только пощекотала некоторых немножко, так они сами мне слова неприличные говорили. А я хочу с вами музыку делать, делать домры и балалайки, разве нельзя мне тоже учиться их делать? Ведь позвала меня к вам музыка, и говорила ваша музыка, что любит меня. - Не знаю, - сказал Кешка, - При мне Кикиморы с нами раньше не работали. Где это видано,чтобы нежити интерес был что-то создавать доброе и красивое? Не видали, не слыхали подобного. Чего тебя музыка позвала, даже не знаю. Ладно уж, посиди, подожди пока, только не грози, там порешаем. Кикимора уселась в уголок и уставилась на Кешку во все глаза, спрятала всю свою ворожбу болотную, заперла своё колдовство щекотное и застыла в терпеливом ожидании. Ждать ей пришлось изрядно. Наконец Кешка закончил работу, повернулся к ней и сказал: - Ну что, красавица? Устала ждать? - Устала, - призналась Кикимора. - Ну вроде можешь колдовство своё злое держать от людей подальше, а? - Ну да, я-то могу… - А хочешь инструмент в руках подержать, музыку сделать сама? - Ой. Не знаю. А что, и Кикиморе можно на домре играть? - А я не знаю. Вдруг начнёшь играть, а из тебя червяки зелёные полезут? Давай посмотрим. Он протянул ей домру. Она взяла её, и ничего не случилось. Зелёные червяки из ушей не полезли, мокрицы мерзкие из глаз не повыползали, тина болотная на пол не закапала, она аж сама удивилась. Она осторожно потрогала струны, которые издали тихие тонкие звуки: ми… ля… ре… - Вот как надо играть, зажимать струны, - показал Кешка. - Ой, пальцы режет, - поморщилась Кикимора. - Это ничего, это сперва, потом привыкнешь, и мозоли будут. Ладно, оставлю тебя здесь пока. Вдруг и правда чему хорошему научишься? Так Кикимора осталась в мастерской, и много чему научилась, и на домре играть, и дощечки фигурные строгать. Правда, иногда щекотала приятелей своих, но мы не будем судить её слишком строго, она ведь всё-таки не кто-нибудь, а Тварь Кромешная, Нежить Болотная, Пагуба Трясинная!

Есть ещё вариант, абракадабра- это первые буквы компонентов рецепта эликсира вечной молодости. Первая трава- аконит..Остальные - не помню. Но где-то есть запись.Но очень ядовитенький настой получается.

Вот ЭТО мне особенно нравится...Жаль.что не увижу такого...

Жанна, я к тебе в друзья попросилась в ВК, давай дружить))

вот насмешила))) когда туда попасть то успела)))

При моём уровне мастерства проблема в том, что заранее сложно сказать даже мне самому, что же конкретно получится. Особенно это заметно в выражении и форме лиц. Например вот чур Мары, который я сделал весьма давно, что можно заметить по невысокой детализации фигуры. Но лицо вышло чудо как хорошо, этот спокойный флегматичный взгляд, округлое лицо, плавные формы. Больше так не получалось.

Дриада я поздравляю тебя с днем твоего рождения! Счастья, радости, любви, благополучия, магических открытий, волшебных полётов. Всего всего о чем может мечтать Ведьма

А то... Крылья - это вобще очень интересная функция... Недаром лётные ТБ написаны не только кровью, а вот этот самый опус в оригинале стоит на вьезде в один из очень легендарных не гражданских аэропортов...и там ещё табличка есть снизу...символичненькая... (с)Исторический оригинал мема.

Это которое Dumb mode ON? Мескалин из ванилина? Я плакалЪ... Бонь, я знаю этот рецепт. Авторы, когда его сочиняли, ржали долго. А Кастанеда вращался в гробу с гироскопическими скоростями. Если б "Колдовские батончики" так просто синтезировались из ванилина - за этим приземным кактусом бы по всему Техасу орды озабоченных глюконавтов так активно не гоняли. Да и аптекарю не позавидуешь - мескаллопатия вызывает как бы не самые дружелюбные глюки...когда предметы в боковом зрении оживают. Оно точно основному действию препарата не повредит? Гы! А вот это информация, верная, так сказать, не совсем... В другом месте эта "чашка рук плотника" осела... Причём как бы совсем не в том, что у Индианы Джонс показано... Впрочем, в отличии от Монти Пайтона вот тут я глумиться не буду...хотя фиг Вы её даже с Фрау Заубер у Франка куда уведёте. Хотя...Если сумеешь вписать - с удовольствием начну принимать ставки ;) Франк тоже ж тот ещё спец по нычкам в скрытых пространствах... Ой, как всех несказанно беспокоит эта черепуга! Ну пил. И что с того? Там жеж не только в посудине фишка, но и в том, что в неё налито... Не ну персонаж конечно традиционно отьявленный бабник...хотя...если дама вот так вот навязчиво сама предлагает... Тут как любит говаривать мой инженер: Почему бы и не да? Вполне себе цивильные ходовые испытания, между прочим... Тут только главное - слишком не понравиться. А то ж ещё ненароком женят... Цыплята-бойлеры угодили в цитатник с шорохом и свистом. В очередной раз нервно проснул соседей, представив такой подогрев цыплятами... Там это... Можно и томиком Канта по голове получить при такой наглой слежке. А он вобще-то как бы увесистый... ...А согласно легенде - настолько точно в одно и то же время, что соседи очень быстро приноровились по этим его прогулкам сверять часы... Vaal Veritа? Тихо давясь сполз под стол. А за ним собачку Эсцеху и Варнавву...для полной комплектации щастьем. Бонь, даже у Высшего Тёмного иной раз с чуйством даже Чёрного Юмора бывают перебои. Стилист и пиар-менеджер...ага... Бонь, ну я всё понимаю, но...и этого туда же присобачить? Чот-то тут по плотности поминания литературных баек не вышел бы перебор... Бонь, вот реально испив из той самой чаши...чтобы это потом написать... И вот мне реально интересно, как ты умудришься это теперь вписать... Твои ж персонажи, спионерив чашку до сего события, причинность так не слегка погнули...не хуже чем Лега с Имперским Крейсером, когда "случайно" уволокли моего двойника из мира, где мною вместо слайдинга были изобретены путешествия во времени...до, собственно, самого изобретения, в "Проклятии Аватара"(том самом, после которого Олирну зовут Космодромом Отскока, что незлым тихим и помянуто у Милявского, потому что так изначально называлось это ответвление от сюжета, выросшее потом в отдельную книжку).

Варя, если б ты знала, сколькому я научилась и у тебя, и в твоей школе! Так что мы все страшно рады, что ты пришла на Остров, спасибо твоей замечательной бабушке, что тебя привела, и услышала всех!

Ну вот, опять я как всегда не тормоз! Но зато, учитывая особенную музыкальность родственников именинника у меня и тортик со смыслом...

... " А я уже думал, что больше вас не увижу, когда вы направились у Сатаны чашку похищать )... долго же вас не было, администратор из театра тогда две недели приходил за костюмами, у него оперетта чуть не сорвалась из-за вас, я с большим трудом урегулировал то недоразумение... ну-с, а с чем теперь пожаловали?" - архивариус доброжелательно смотрел с дивана... " И мы вас тоже очень рады лицезреть" - леди Фокс изобразила на лице очаровательную улыбку - " Мы вообще-то лично к вам с преогромной просьбой посотрудничать... есть желание попытаться восстановить архив паранормальных и мистических явлений, тот, что что хранился в тайной канцелярии на острове и который сгорел во время бомбардировки и пожара... как вы думаете, представляется ли это возможным?" "...В принципе, а почему бы и нет?" - ответил архивариус, немного подумав -" ... давайте попробуем... я не возражаю... " "Скажите, а что там за история была с тевтонскими рыцарями, у вас вроде какая то ссора получилась?" - Лектор присел рядом на диван... "О, это было ещё в самом начале... да и не ссора, а по сути конфликт мировоззрений и верований... который кстати до сих пор не нашёл своего логичного завершения... между прочим, эта история уже была хорошо описана в подробностях, сейчас я поищу в печатном фонде... посидите минутку... " - он вышел, и минут через пять принёс потрёпаный журнал, открыл его и подал Лектору - "... вот, читайте"... ............................................................ Весной 1255 г., после успешного зимнего похода на Пруссию великого магистра Тевтонского ордена короля Оттокара II Пржемысла, по совету последнего, на берегу реки Прегель, недалеко от ее впадения в залив был заложен замок. Это было не первое укрепление из построенных немецкими рыцарями на земле пруссов. К 1240 г. они возвели уже двадцать один укрепленный пункт, и каждый стоял либо на месте захваченных прусских крепостей, либо на стратегически выгодном участке, утверждающем военные позиции Тевтонского ордена на этой земле. Но замок, построенный на берегу Прегеля, был особенным. После восстания пруссов в 1242 – 1249 гг., когда многие орденские укрепления были разрушены, находящиеся рядом с ними города сожжены, а населявшие их немецкие колонисты вырезаны поголовно, стало ясно, что окончательное и реальное утверждение власти христианства над язычниками-пруссами на этих землях даст не просто военная победа. Эту власть нужно было подкрепить особым магическим актом, который изменил бы самые идейные основания всей этой территории, оставил бы прусских богов без их священной силы и тем ослабил бы прусские племена, лишил бы их известного на весь край воинского духа. Именно эту функцию должен был выполнить замок на берегу Прегеля. Его решено было поставить на поросшей священными дубами возвышенности, которую пруссы называли Тувангсте и которой поклонялись, считая местом обитания своих богов. Ранним утром 7 апреля 1255 года отряд из десяти рыцарей во главе с Бурхардом фон Хорнхаузеном вышел по последнему весеннему снегу из замка Бальга и направился к месту намеченного строительства. Ехали не спеша, наслаждаясь первым весенним солнцем. В середине дня остановились на отдых в старой прусской крепости, захваченной орденом лет пятнадцать назад. Утром следующего дня отправились дальше, зная, что до места доберутся только к вечеру. Переправляясь в полдень через реку Фришинг, отметили про себя, что планируемый в месте ее впадения в залив замок в самом деле необходим. Здесь устроили дневной привал. Настроение у всех было приподнятое: каждый знал, что ему выпало решать особую задачу ордена и святой христовой церкви, и это возвышало, давало чувство исключительности и даже избранности. Никто и не подозревал, что станет участником важных, мистических событий, которые определят судьбу всего этого края на столетия вперед. Ближе к вечеру подошли к реке Прегель. По рыхлому льду, осторожно проводя лошадей между темными промоинами, перешли сначала на лесистый остров, с которого до Тувангсте было уже совсем рукой подать, а затем и на другой берег, прямо к той возвышенности, на которой, собственно, и должен был стоять замок. Уже смеркалось. На пригорке слева, отделенном от Тувангсте небольшим ручьем, виднелось большое прусское поселение. К нему братья и направили лошадей, надеясь найти там ночлег и ужин. Еще шесть лет назад орден находился в состоянии войны со всеми прусскими племенами. Но от крови устали все: и пруссы, и орденские братья – и перемирие было заключено. Оно было выгодно прежде всего ордену. Но довольны остались и пруссы: все, кого взяли в пленен и обратили в христианство, были выпущены на свободу с условием не возвращаться к язычеству. Однако многие не сдержали обещания. Посещая церковные службы, они после тайком приходили на капища в священные рощи и там ели вареное мясо и пили пиво – так, по их словам, они приносили жертвы своим богам. Более коварно вел себя орден. Восстановив свои укрепления и увеличив гарнизоны – в том числе и за счет пруссов, сохраняющих свою верность христианству, он приступил к дальнейшему освоению прусских земель. Вот и несколько месяцев назад был совершен новый большой поход на земли пруссов, сделавший влияние ордена еще более широким. При всем этом внешний мир между орденом и пруссами пока еще соблюдался. В случае необходимости в прусских поселения братья могли найти и кров, и пропитание для себя и для своих лошадей, но главное и парадоксальное – помощь, необходимую при строительстве крепостей. Бурхард фон Хорнхаузен знал все это и поэтому вел свой отряд к прусской деревне с легким сердцем. Завтра, 9 апреля 1255 года, с утра он соберет всех здоровых мужчин для работ по закладке замка, и в полдень вырубка дубов на вершине Тувангсте начнется. Все складывалось как нельзя более удачно. Работы будут проходить совсем недалеко от деревни пруссов, и братья смогут пожить в ней до зимы. А там и помещения крепости будут готовы. Вырубленные дубы будут использоваться тут же – они пойдут на строительство первых стен и башен. От деревни, к которой направил свой отряд Бурхард фон Хорнхаузен, далеко тянуло в студеном вечернем воздухе обитаемым человеческим жильем. Вкусно пахло дымом, свежим хлебом, жареным свиным мясом и коровьим навозом, все еще хранившим ароматы сухих летних трав. Где-то звонко смеялись дети, и глухой мужской голос мягко успокаивал их. В расположенных высоко, под самыми тростниковыми крышами, окнах деревянных срубов трепетали отблески огня, горевшего в домашних очагах. А над крышами загорались первые вечерние звезды. “Вот такой, мирной и простой, должна быть жизнь каждого христианина, – подумал Бурхард фон Хорнхаузен, въезжая в ворота деревни, – и братья нашего ордена себя не пожалеют, чтобы так было всегда”. На теплый прием никто не рассчитывал, но он почему-то оказался даже холоднее, чем ожидалось. Мужчины хмуро приняли у братьев лошадей, женщины, не поднимая глаз и без единого слова, поставили на стол блюдо с хлебом, большие глиняные миски с сыром, кружки и кувшины с молоком. И все разошлись, оставив братьев одних в этом крепком, но вдруг оказавшемся неуютным доме с горящим в углу очагом, с накрытым столом, за который их так никто и не пригласил. И непонятно было, что делать дальше: то ли приступать к еде, не дожидаясь хозяев, то ли ждать их возвращения, борясь с голодом и покорно принимая их редкую неучтивость. Все молчали. Вспыхивали и гасли искры на углях очага. Теплая тяжесть медленно, исподволь разливалась по телу, делая далекой и неважной мысль о еде. Для многих эта земля стала уже своей – так братья о ней думали и так говорили. Нужно было лишь, чтобы святая вера Христова распространилась по всем ее уголкам, и именно им, братьям Тевтонского ордена, закалившим свое оружие и веру в самом Иерусалиме, выпала высокая миссия осуществить это. Ради этого стоило жить и умереть! Кто-то тронул Бурхарда фон Хорнхаузена за плечо. Он оглянулся и увидел стоящего подле него старца в светлой шерстяной рубахе до пят, с простым веревочным поясом, в странном войлочном колпаке. В руке он держал высокий посох – длинный ствол молодого дерева, перевернутый корнями вверх. Ясным, проникновенным – совсем не старческим был его взгляд, но глубокая боль сквозила в этом взгляде. “Это же Криве Кривайтис, верховных жрец пруссов,” – неожиданно для самого себя понял Бурхард фон Хорнхаузен. А с этим пониманием каким-то странным образом пришло и заведомое знание того, что он скажет сейчас. Пристально глядя в глаза Бурхарда фон Хорнхаузена, Криве заговорил вдруг на рейнском наречии, но губы его при этом лишь едва подрагивали: – Еще не поздно, – услышал Бурхард фон Хорнхаузен как бы в самом себе. – Остановитесь. Дорога, которую вам указал ваш король-маг Оттокар, приведет к бедам. Ваша нога не должна ступать на землю Тувангсте. Страшитесь попрания наших богов – никому не унизить солнце и небо, молодость и зрелость, море и землю. И не месть их неумолима. Нельзя вступить в битву с тем, что есть сама жизнь, и остаться безнаказанным. Скажите обо всем этом вашему королю-магу. А завтра возвращайтесь обратно в свой замок, чтобы делать то, что вы делали раньше и что предназначено вам судьбой. Криве Кривайтис замолчал. Огонь в очаге вдруг ярко вспыхнул, озарив висящие по углам связки лука, пучки трав, шкуры на стенах, широкие лавки под ними, сидящих за столом братьев, которые, уже засыпая на ходу, устало ели то, что поставили на стол хозяева. Странным было все это. Как будто бы время изменило для Бурхарда фон Хорнхаузена свой ход. Он вновь оглянулся, чтобы возразить Криве Кривайтису или, может быть, согласиться с ним, сказав о чем-то очень важном. Но того не было. Только невесть откуда взявшийся большой черный ворон под тростниковой крышей встрепенулся и, переступив с ноги на ногу, хлопнул крыльями. Назавтра, проснувшись еще до восхода солнца, братья доели все то, что оставалось после вчерашнего ужина, и вышли из дома на улицу. Мужчины поселения уже стояли группой, ожидая братьев и что-то обсуждая с озабоченными лицами. Когда Бурхард фон Хорнхаузен подошел к ним, они все замолчали, повернулись к нему и один из них, по-видимому, самый главный выступил вперед и заговорил по-прусски, выбирая слова так, чтобы его можно было легко понять: – Рыцарь, не нужно идти в Тувангсте. Нам сказали, что будет очень плохо. Есть много других мест. Мы вам поможем строить. Но в Тувангсте идти не нужно. Остановись, рыцарь. Бурхард фон Хорнхаузен и сам в глубине души начинал чувствовать какое-то беспокойство. Радости от сознания доверенной ему и его товарищам миссии уже не было. Но мог ли он ослушаться великого магистра ордена и не выполнить его приказ? Он сделал над собой усилие, и знакомое возбуждение, такое же, как перед боем, начало охватывать его, заслоняя и беспокойство, и сомнение. Вынув меч из ножен и взяв его за лезвие, он поднял высоко над головой получившийся крест. – С нами Господь Бог и крестная сила, – воскликнул он воодушевляясь сам и стараясь передать это чувство всем тем, кто должен был отправиться на строительство. – Вера будет знаменем нашим. Сказал Господь наш Иисус: если будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе: «перейди отсюда туда», и она перейдет, и ничего не будет невозможного для вас. С верой отправимся, и станем сильнее, и восславим Господа нашего и святую церковь! Воодушевление Бурхарда фон Хорнхаузена действительно передалось окружающим. Пруссы хоть и нехотя, но все-таки направились вон из поселения в направлении Тувангсте. И в тот самый момент, когда отряд выходил из ворот, Бурхарду фон Хорнхаузену как будто бы показалось, что в тени их стоит Криве Кривайтис и молча провожает его взглядом. Холодея и вновь начиная чувствовать обреченность, он явственно услышал уже знакомое: “Еще не поздно!” Но он взял себя в руки и увидел, что на самом деле в воротах никого нет. А отряд двигался все ровнее, организованнее, и остановить его было уже невозможно. Солнце поднималось над лесистыми холмами в направлении Тувангсте, и братья вместе с пруссами шли в направлении солнца. “Это хороший знак. – подумал Бурхард фон Хорнхаузен. – Ex Oriente Lux, с Востока Свет”. Он старался почувствовать в себе легкость и уверенность. И силу, которая, казалось, поможет ему преодолеть любые преграды. С этой уверенной легкостью все вошли в Тувангсте – и ничего не случилось. “Ну вот, – подумал Бурхард фон Хорнхаузен – все страхи были напрасны. Вера Христова сильнее язычества. Так было всегда и везде, так будет и теперь. А может быть, это даже и неплохо, что наш замок будет стоять на святом месте пруссов…” На востоке лес Тувангсте заканчивался глубоким оврагом, по дну которого протекал довольно широкий и глубокий ручей. “А ведь благочестиво место это, – вновь подумалось Бурхарду фон Хорнхаузену, – благочестив и ручей. Так пусть он отныне будет называться – Лёбебах”. На краю оврага и решено было строить крепость. Все встали в круг, коротко помолились перед началом работы, Бурхард фон Хорнхаузен отдал приказ начинать. Но тут случилось вдруг нечто неожиданное и необъяснимое. Из-за большого старого дуба, вблизи которого находилось само святилище пруссов – жертвенные камни, кострища, вырезанные из дерева и врытые в землю изображения богов, растянутые на шестах ритуальные завесы также с их изображениями, – вышел Криве Кривайтис, реальный, живой, из плоти и крови. Он молчал, но у каждого из присутствующих вдруг недостало сил исполнить приказ Бурхарда фон Хорнхаузена. Никто не тронулся с места. Бурхард фон Хорнхаузен, внутренне молясь воинству небесному, собрал всю свою волю и вновь, срывающимся голосом приказал начинать. Но пруссы стояли молча, не поднимая глаз, вяло сжимая в руках топоры. Молча стоял и Криве Кривайтис подле старого дуба, и ветер легко шевелил его длинные седые волосы. Солнце сияло в вышине ярко и празднично. Было тихо – так тихо, что можно было услышать, как тает снег у корней деревьев с южной стороны и как через него пробивается к свету первая весенняя зелень. И никто не поднял топор, не размахнулся первым, не ударил по дереву, каждое из которых было для всего прусского народа свято. Тогда за топоры взялись сами братья. Далеко вокруг разнеслись первые крепкие удары. И что-то дрогнуло в мире. Порыв ветра, как стон, пронесся по лесу. Небо будто бы сжалось в испуге. Солнце стало каким-то усталым и нерадостным. Дубы странно напряглись – угрозой повеяло от них. И все: Бурхард фон Хорнхаузен, орденские братья, пруссы, обреченно стоявшие тут же, сам Криве Кривайтис – почувствовали, что из этого места и из их жизни уходит нечто важное и невосполнимое. Как будто бы девушка теряет невинность в присутствии посторонних, зло терзаемая чужой грязной плотью. И поправить это нельзя будет уже никогда. От неожиданности и от несомненности происходящего братья вновь остановились. Криве Кривайтис, с побелевшим лицом и странным огнем в глазах, выступил вперед. Необычная сила вдруг хлынула от него. Одна его рука взметнулась вверх, как будто бы он ловил ею что-то нисходящее с небес, другая простерлась к Бурхарду фон Хорнхаузену и подавленным братьям. Глухо, но вместе с тем внятно и отчетливо он произнес слова, которые упали на душу каждому из них тяжело, как камни: –" Вы, которые считаете, что пришли сюда навечно. Вы, говорящие и думающие о себе так, как будто бы знаете правду о мире. Вы, хитростью и силой заставляющие нас отречься от наших богов и поклониться кресту и тому, кто в мучении умер на нем. К вам обращаюсь я, Криве Кривайтис, верховный жрец пруссов. Силой Окопирмса, Перкуно, Потримпо и Патолло – верховных богов, открывшихся нам и нашим предкам и давших неодолимую жизненность всему сущему, силой этих богов, переполняющей наши души в битве, я реку вам. Вы осквернили своими стопами наше святое место, и поэтому да будет оно проклято для вас в веках. Дни ваши на этой земле уже сочтены. Только семь раз возраст строящегося вами замка оборотится, и ночной огонь упадет с небес, чтобы превратить его и город вокруг в море огня. Придут другие, похожие на нас и сквозь крест поклоняющиеся таким же богам, и камня на камне не оставят от вашего замка. Мертвой станет эта земля. Каменный лед скует ее, и ничто не будет расти на ней, кроме диких трав. После возведут другой замок, выше прежнего, но и он останется мертвым и начнет рушиться еще не достроенным. Лукавый дух торгашества и обмана будет витать над этим местом. И даже погружение человеком своих рук в землю Тувангсте в стремлении вернуться к прошлому не снимет моего проклятия. Так будет, и слово мое твердо. И лишь после того, как оно полностью исполнится, проклятие может быть снято. Это произойдет, если три жреца – один в слове, другой в вере, третий в любви и прощении – посадят на земле Тувангсте новый дуб, поклонятся ему с благоговением, зажгут священный огонь и вернут наших богов, принеся им жертву. И это вновь буду я, верховный жрец пруссов Криве Кривайтис, и мои жрецы Геркус и Сикко. Но у нас будут другие имена и другие жизни. Мы вернемся, чтобы свершить то, что написано на скрижалях Вечности." Вновь наступило долгое молчание. О чем думали смущенные и по-настоящему испуганные орденские братья? Что чувствовали разбитые и подавленные пруссы? Об этом теперь уже никто не узнает. Но тевтонцы все-таки первыми пришли в себя после этих слов. В глубокой тишине, переполнявшей теперь уже обычную дубовую рощу, спускавшуюся с высокого холма вниз, к водам Прегеля, раздался неуверенный стук одного топора, потом другого, третьего… Стук становился все более частым, уверенным. Часы судьбы начали печальный отсчет мгновениям жизни строящегося замка и города Кенигсберга.

Обана, я знаменит!

Зимние ночи. Осенние Деды Благодарность за изобилие, память о предках, время Порога и начало зимы. Н. Топчий (Tradis), 2012 г. Зимние Ночи Согласно древнеисландскому календарю зима наступала в субботу после 26-й недели лета, т.е. между 21 и 27 октября (11–17 октября до 1700 года). Так как исландское лето начинается в четверг, и, соответственно, заканчивается в среду, то до официального начала зимы остаётся два дня. Они известны как Зимние Ночи (Vetrarnætr). Также выражение «Зимние Ночи» нередко использовалось менее конкретно — для обозначения периода в начале зимы, и сам праздник сегодня в Исландии по практическим соображениям отмечается в вечер перед субботой. Скандинавский год изначально делился на два полугодия, зиму (vetr) и лето (sumar). И как день у германцев начинался с ночи (т.е. с вечера накануне), так и год по многим древнейшим готским, древнесаксонским и другим источникам начинался с зимы (или поздней осени), времени коротких неярких дней и длинных тёмных ночей[1]. Именно в этот период на зиму забивался избыток скота и было в изобилии свежей пищи и напитков. Празднования, пиршества, игры и состязания, проводимые во время Зимних Ночей, упоминаются во многих исландских сагах. Позднее пиры начала зимы вылились в День Овечьих Голов (Sviðamessa), упоминаемый с конца XIX века. Этот праздник проводился в конце времени забоя, в зависимости от региона он приходился на первый день зимы или позже, на День Всех Святых (в последнем случае предполагается влияние церкви). Мясо вместе с потрохами, кровяной колбасой и т. д., готовили первым, а овечьи головы оставляли напоследок, потому что они хранились лучше. Когда всё остальное было уже готово, часть овечьих голов обжигали, затем варили и подавали на стол в праздник Овечьих Голов. Головы же, которые не съедали сразу, мариновали или коптили, чтобы съесть позже, в частности именно это кушанье упоминается среди принятых на Торраблот, день, завершающий череду праздников середины зимы. Нередко на это время назначали и свадьбы, поскольку основные работы заканчивались и люди приезжали друг к другу в гости на пир. Типичным примером может быть фраза из «Саги о людях из Лососьей Долины»: «Долго ли коротко ли шла речь об этом деле, но в конце концов все договорились, и состоялась помолвка, а свадьба была назначена на первые зимние ночи[2]». Изначальный языческий, северный праздник был, без сомнения, теснейшим образом связан с радостью и плодородием. Как пишет Снорри в «Саге об Инглингах»: «В начале зимы надо было приносить жертвы богам за урожайный год[3]». Именно в это время, закончив основные работы вне дома, заготовив запасы на зиму, люди обретали плоды своих трудов во всей полноте и имели возможность поблагодарить богов, разделив с ними полученное. Неудивительно, что Зимние Ночи также именовались Фрейсблотом (Freysblót) — жертвоприношением Фрейру, покровителю урожая, плодородия и свадеб, брату Фрейи: так «Сага о Гисли» упоминает, что «Торгрим задумал дать в предзимние дни осенний пир, встретить зиму и принести жертвы Фрейру[4]». Называлось это время и Дисаблотом (Dísablót), т.е. жертвоприношением в честь матерей прародительниц и хранительниц рода. В «Саге об Эгиле Скаллагрмссоне» о Дисаблоте сказано: «Там должно было быть жертвоприношение дисам и шел пир горой […] Все много раз пили, поминая умерших, и каждый раз нужно было осушать рог до дна[5]». Это скупое упоминание стоит отметить особо, сравнив его со славянскими Осенними Дедами и их основным смыслом — приветить умерших родичей на повороте Годового Колеса. Неудивительно, что праздник был также и временем благодарности альвам, равно тесно связанным и c Фрейром, владыкой Альвхейма, и с миром предков и родовыми курганами, и с урожаем — был временем Альваблота (Álfablót). Упоминается, правда, название Альваблота лишь единожды, в «Висах о поездке на Восток[6]» скальда Сигвата Тордарсона, спутника конунга Олава Харальдссона. Это позволило известному исследователю Р. Зимеку усомниться, что жертвы альвам приносили вообще. Аргументирует это он тем, что скальд, убеждённый христианин, в своих стихах стремился подчеркнуть «дремучесть» шведских язычников, и заодно заведомо преувеличивал свои мытарства на осеннем пути из Норвегии в Ёталанд к ярлу Рёгнвальду, рассчитывая на вознаграждение от конунга, по чьему поручению ездил. Однако стоит учесть, что при дворе норвежского конунга хватало людей, бывавших в Швеции и её прекрасно знавших. Попытка рассказать о нелюбимых соседях нечто невероятное привела бы к осмеянию вместо награды. Другой аргумент Р. Зимека, что язычники никогда бы не назвали себя язычниками (исл. heiðingi, от heiðr — пустошь), был бы весомее, не происходи дело после 1000 г., когда даже в консервативной Швеции сосуществовали две веры, и появилась нужда в названии для сторонников старого обычая. Так в своё время презрительная кличка биркибейнеров (Birkibeinar, березовоногие или берестянники, т.е. лапотники), сторонников конунга Сверрира, стала самоназванием движения, и в передаче автора «Cаги о Сверрире» сам конунг не гнушается говорить «мы, берестянники». К тому же слова хозяйки дома мы узнаем в передаче новообращенного поэта, для которого отделить иноверца от себя было вполне естественно. Рассказывают же эту историю так: Помимо упоминания о вечернем или ночном характере обряда, здесь нередко видят намёк на нежелательности присутствия любых посторонних во время праздника, который в таком случае рассматривается как сугубо семейный или проводимый в присутствии близких друзей. Ведь и в «Саге об Эгиле» гостей зовут на пир конунга Эйрика во славу дис, лишь узнав, что это домочадцы Торира сына Хроальда, воспитателя конунга (до того путникам был отведён дом в стороне от прочих). Это, опять же, было бы сходно со славянским восприятием Осенних Дедов, справляемых дома семьёй и для семьи. Осеннее время жертвоприношений богам, альвам и дисам было и временем особой близости к Иному Миру, когда те, кто был к тому способен, имели возможность получать знания необычными путями. Тюра, дочь ярла Харальда, в ответ на сватовство конунга Дании Горма, говорит: Так рассказывает «Сага о йомсвикингах», и если мотив вещего сна на новом месте общераспространён в фольклоре, то упоминание именно первых зимних ночей — деталь типично северная. Аурни Бьёрссон в своей книге «Исландские праздники» приводит перечень народных примет и гаданий на Vetrarnætr, в основном имевших цель практическую — узнать о погоде на грядущую зиму по поведению птиц и мышей, по Млечному Пути, по внутренностям овцы, по её селезёнке. Как видно из приведённого отрывка, можно было узнать и большее: конунг в саге получает видение о девяти суровых зимах и, как следствие, годах голода в своё правление, а также о войне, что случится при его потомках. Несмотря на всю радость обильных пиров, встреч друзей и свадеб, время это было одновременно грозным и опасным, что вновь сближает его с кельтским Самайном, да и с Осенними Дедами. Это уже наглядно воспринимаемое начало тёмного, зимнего периода со всё сокращающимся днём и усиливающимся холодом. Облетела золотая листва Урожая, заканчиваются до снега последние работы в полях, завершается подготовка к долгим суровым дням в доме. Всё ощутимее становится, что это — время Перехода, время Порога, за которым тёмная половина года. А на любом Пороге ближе становится Иной Мир и его таинственные обитатели, ближе хранители предки, проще прозреть грядущее и получить оттуда знак, вдохнуть полной грудью ветер Иного Мира. Но ближе становится и вход в жилища мёртвых, а с этого Порога не всегда можно вернуться. Именно в Зимние Ночи, время забоя скота и кровавого блота жертвоприношения, тёмные дисы забрали некогда юношу Тидранди, как повествует «Прядь о Тидранди и Торхалле»: К сожалению, доступной информации о народных традициях Зимних Ночей или близких к ним праздниках в Скандинавии явно недостаточно, а саги, источник всё же литературный, дают лишь скупые намёки на те или иные моменты прошлого. Но у нас есть связанная с данным временем традиция славянская и русская, пусть и в христианизированной форме. И это во многом традиция живая, отправляемая при нас, здесь и сейчас. Изначально она исходит от тех же индоевропейских корней, что и древнескандинавская, более того, предки славян как минимум тесно контактировали с предками германцев как задолго до нашей эры, так и в период полиэтничной Черняховской культуры (включавшей восточно-германские (готские и гепидские), сарматские, славянские и фракийские племена). И только после изгнания готов гуннами в IV в.н.э. учёные говорят об уже достоверно славянских археологических поселениях на территории от Карпат до Поднепровья. Народный же обычай в традиционном обществе консервативен по самой своей сути, и долго хранит следы прошлого, подчас переосмысливая, но не отвергая привычные элементы. И этот же обычай, будучи связан с объективно существующими циклами времён года, смены поколений, жизни и смерти, воспроизводит паттерны поведения, близкие к любому другому народу, с которым есть общие исторические корни и с которым схожи условия жизни. Потому, встретив нечто близкое по духу у нас, думается, не будет ошибкой иной раз воспользоваться уже готовой формой для воплощения общей для двух языческих путей идеи. Осенние Деды Одному из значительных праздников народной традиции исследователями уделено, тем не менее, относительно мало внимания, вероятно из-за отсутствия элементов ритуальной драмы или яркой обрядности, которыми столь богаты Масленица, Святки или Купала с Русалиями. Праздник этот домашний, семейный, и на нём «просто» приветствуют возвращающихся на короткое время в родные стены предков. Однако Д. Гаврилов и С. Ермаков очень точно заметили в своей книге «Время богов и время людей», что «...всю традиционную праздничную обрядность можно рассматривать как одну из форм почитания предков», и верно это для любого подлинно языческого мировоззрения — славянского, скандинавского, греческого, японского, индийского. Тихие поминальные дни не менее важны, чем песни и обряды Русалий или ход ряженых на Святки. И тем, кто считает, что для того, чтобы подлинно ощутить Северную Традицию, достаточно славить Одина и Тора, стоит взять это на заметку. Осенние Деды в христианском православном восприятии ныне приурочены ко дню святого Дмитрия Солоунского, 8 ноября (26 октября по старому стилю) и справляются в субботу за неделю перед праздником его памяти, т.е. в первых числах ноября, это так называемая Димитриевская родительская суббота. Второй вариант народных Осенних Дедов связывался с днём святого Михаила (21 ноября сейчас или 8 ноября по старому стилю), так называемые Михайловские Деды или Михайловская суббота в Полесье. Собственно, Дедовыми принято называть все основные поминальные дни в году: перед Троицей (на Русальной неделе) — Троицкие или Семишные Деды, перед Филиповским постом — Дмитровские (Дмитриевские) или Филиповские, Михайловские в канун Михайлова дня, перед Сретеньем — Зимние или Масленые (т.е. перед Масленницей) и т.д. Главными обычно считаются дни поминовения перед Масленицей, на Русальную неделю и Осенние Деды. В некоторых регионах основным считают один из этих праздников (обычно Троицкие), в некоторых два и т.д. Рассматриваться здесь будут именно Дмитриевские Деды, ведь Дмитриев день, как и Зимние Ночи, и Самайн, в народном календаре служил границей зимы и лета: на Руси говорили «В Дмитриев день зима лезет на плетень», в Болгарии — «Святой Димитр приносит зиму, а святой Георгий — лето». Как пограничное время для хозяйствования, дни эти во многих местах были вехой начала или конца договоров, временем возврата долгов, расплаты с работниками и т.д. Интересно, что в некоторых горных районах центральной части Болгарии этот день называют «полезником» — так называют гостя, который первым перешагнул порог дома. Если он человек добрый и зажиточный, то и будущий год уродится богатым (примета, прекрасно известная всем по 1 января). Ещё по болгарскому поверью «дядо Димитър» тряс своей белой бородой и из неё сыпался первый снег. В украинской колядке поётся: Так же, как и Зимние Ночи, этот день был днём веселья и радости: ярославская поговорка гласила «В Дмитриев день и воробей под кустом пиво варит». Есть предположение, что именно с началом нового сезона в это время был связан октябрьский обычай колядования, упоминаемый Н.М. Гальковским, причём колядующих наделяли зерном, одновременно жертвуя за урожай будущий и благодаря за урожай прошлый. Вспомним вновь жертвоприношение «за урожайный год», о котором пишет Снорри. Как и в других культурах, основой существования которых было сельское хозяйство и жизнь определял цикл полевых работ, осень на Руси являлась временем свадеб. Причём у восточных славян только до Дмитриевого дня засылали сватов, хотя связано это, вероятно с близящимся постом (Филиповым или Рождественским) c 28 (15 по старому стилю) ноября. Отсюда и русская поговорка «До Дмитрá девка хитра, а после Дмитрá ещё хитрее (вышед замуж)», белорусская «Да Дзiмiтра баба хiтра, па Дзiмiтры — мужчыны хiтры» или украинская «До Дмитра дівка хитра (перебирає женихами), а по Дмитрі хоч комін витри» и т.д. Деды, праздник, обращенный к предкам, вместе с празднованием начала зимы, вероятно, изначально были повсеместно чередой обрядовых дней, ведь и сегодня во многих местах днями поминовения являются не просто суббота, но пятница и суббота, или даже четверг и пятница (суббота тут должна предшествовать церковному празднику или выпадать на него). Русская пословица гласит: «Покойнички на Русь Дмитриев день ведут — живых блюдут». При этом на Полесье Осенние Деды (справляемые как несколько праздников на востоке и как один на западе региона) именуются «первыми дедами», что соответствует прежнему славянскому календарю с началом года в сентябре. От места к месту или в зависимости от сезона разнилось, кого именно поминали: всех умерших в целом, или только родню, или отдельно мужчин, отдельно женщин, иногда лишь детей, иногда — самоубийц и других «заложных» покойников. Как говорили в Полесье: Там же на Полесье С. М. Толстой отмечено интересное противопоставление Дедов поминанию родни на Радуницу (во вторник Фоминой недели): среди прочего весною на Радуницу живые приходят с угощением на кладбище, тогда как в остальные поминальные дни умершие навещают живых в их домах. Впрочем, противопоставление это отнюдь не абсолютно, известно ведь и название «Радунецкие Деды», а на Черниговщине именно Радуница именовалась Дедами, название же «Радуница» не употреблялось. И на том же Полесье есть свидетельства, что в некоторых местах могилы навещали и во время Дедов. В наши же дни как раз гораздо более распространён обычай до начала ноября навещать места упокоения близких и прибирать могилы перед зимой, оставляя на них немного хлеба, зерна или конфет «для птичек». Некогда же перед праздниками хозяева наводили порядок в доме и во дворе, чтобы порадовать покойных родителей тем, как справно идут дела у детей. В сами поминальные дни нельзя было выполнять работы по хозяйству (стирать, работать в поле и т.д.), исключение составляло лишь приготовление пищи. Особый запрет накладывался на действия, связанные с шитьём, прядением, ткацкими работами и т.д. (в более мягкой, вероятно, поздней, форме запрет мог накладываться лишь на работу вечером):«Нитки не сновали на дзяди, што дарога засновиваетца умирушчему». Сегодня это соотносят как с обычными запретами пятницы (связываемой в народе с Параскевой-Пятницей), так с особым почитанием некогда в эти дни Макоши (именно её образ богини-пряхи слился в народном представлении с Параскевой, праздник которой приходится на 10 ноября (28 октября старого стиля, т.е. через два дня после Дмитра). Так же в наши дни Деды связывают и со Сварогом как покровителем ремёсел. Вот как описывают поминальный обед на Ровенщине: На Полесье, где древние традиции сохранились значительно полнее, если Деды справляют два дня (пятницу и субботу, в этом случае звавшуюся Бабы, бытовали также названия Дедова пятница и Бабина суббота), то в пятницу готовят постный поминальный ужин (вечерю), а в субботу скоромный (с яичницей, салом и молочными блюдами) обед ранее обычного или даже завтрак. Нередко принято, чтобы вечеря состояла из определённого числа блюд: трёх, семи или двенадцати. Как правило, считается обязательной кутья (кутя, канун, колыва, сыты) — холодная вода с мёдом (если его не было — заменяли сахаром), куда крошат хлеб или булку. Зеленин также приводит рецепт, совпадающий с рецептом кути на Украине, где она состоит из отваренных в воде зерен пшеницы с мёдом, растёртым маком, изюмом и т.д. и обязательна на Рождество. Так же обычно в перечень входят борщ, рыба, кисель, оладьи или блины, каша, грибы, «палюшки с маком» и т.д. Кутью наливают в миску, обмакивают ложки и кладут кругом миски — «для душок». Эту сыту-кутью едят, зачёрпывая три или девять раз — и вечером, причем ложек не моют до утра, и утром. Так же — с обмакиванием ложек и капанием на стол — поступают и в обед. На второй день после обеда выходят на крыльцо и говорит: «Идите, дяды, дай, божэ, штоб на лето даждали», т.е. прощается с предками до весны, до того момента, когда дети сами навестят их на кладбище. момента, когда дети сами навестят их на кладбище. Это отнюдь не единственный вариант обычая угощения предков. Иногда родителей специально приглашают с улицы, формулы приглашения разнятся от села к селу, например, в пятницу вечером, как зайдёт солнце, трижды повторяют: «Дидыприятели, хадите к нам на вечэру!». Или более домашнее и родное: «Тата ци мамо, хадзи на вечэру! Сестричка Мария, хадзите к нам на вечэру!». Иногда первую ложку и первый стакан выливают перед окном со словами: «Деду, иди до обеду!». Первым обычно после молитвы за кутью берётся хозяин или старший в семье. Кладут крошки от еды на стол до утра, а на утро съедают, «чтоб зубы не болели», проливают на стол кутью из первой ложки и льют немного водки, оставляя всё на ночь. Часто ставят на стол отдельную миску, ложку и чашку с угощением, оставляя её до утра, как и остатки ужина, выставляют угощенье за окно или ставят на печь, иногда бросают под стол блины. Нередко, как и на Украине, для дедов отливают от каждого блюда по три ложки и не прибирают мисок со стола и т.д. Остатки ужина хозяева могут съесть сами на следующий день или только причаститься ими, отдать скотине — чтоб не болела, отнести на могилы или отдать воде, забросить на крышу птицам или вынести в сад под деревце, вылить на дрова, «чтоб сгорало, а дым до бога шёл»... Сам ужин тоже проходил по особым правилам — за собою не закрывали двери и не запирались (и часто оставляли в открытыми ворота кладбищ), не резали хлеб ножом, а ломали (что бы из свежеиспеченного хлеба пошёл пар: «без пару покойники не едят»), в доме должно было быть для гостей повешено чистое полотенце... И это далеко не полный перечень обычаев от места к месту. Провожали гостей Иного Мира так же ритуализированно, как и встречали, восстанавливая тем границу между миром живых и миром мёртвых. Вслед вылитой на второй день еде произносили «Идзите с богом!» Брызгали три раза водой вокруг стола, провожали за дверь с хлебом-солью и словами «Святые диды-родители, идите на свае место, спачивайте и нам сприяйте!» (т.е. помогайте) и т.д. И, разумеется, в дни близости к Иному миру существовало и немало способов узнать и увидеть скрытое. Увидеть дедов можно было, поглядев во время вечери через хомут с печки. Иногда для этого требовалось весь день поститься: «як будешь посникать, то побачишь мертвих, як идут на деды на вечэру». Рассказывали о знаках по просьбе детей, вроде отодвинутой лавки и т.д. Другие говорили, что умершие являются лишь тем, кто не приготовил поминального ужина, детям или тем, кому суждено скоро умереть. Немало есть рассказов о том, как мёртвые упрекали или наказывали тех, кто не приготовил им поминального ужина или нарушал строгие правила праздника, вроде запрета на прядение. Существовало убеждение, что тем, кто не приветил мёртвых, они будут вредить. О празднике сегодня Можно заменить некоторое противоречие между характером изобильного торжества, отмечающего смену сезонов и довольно строгими и сдержанными нормами общения с предками на том же Полесье. Вообще-то, как уже сказано, в прошлом два эти момента, как правило, просто не совпадали, и засылка сватов не приходилась на поминальный день. Однако далеко не всем нынче везёт единолично распоряжаться своим временем. В традиции старо-скандинавской такого противоречия нет: в Исландии не считалось чем-то невероятным совместить свадьбу и тризну, достаточно вспомнить историю Унн Мудрой, рассказываемую в «Саге о людях из Лососьей долины», юная жизнь и ушедшая не так далеко отстояли друг от друга. И в «Саге об Эгиле» пили на осеннем Дисаблоте в честь и память умерших на весьма буйном пиру. Собственно, и на славянских землях известен, например, обычай заканчивать похороны и поминки весёлыми песнями: «Покойничков помянули, теперь надо их повеселить, а то они будут обижаться, если мы от них невеселы пойдём» (Орловская, а также Вятская, Курская, Киевская губернии). На Подолии и в Галиции у гроба до недавнего времени устраивались молодежные игры. А еще в большей древности такое отношение было нормой общепризнанной, и на тризнах проводились игры и состязания (обычай «дратися по мертвецы»). В любом случае, каждый сам себе определяет границы допустимого и чем он готов поприветствовать родных, каким его увидят предки. ...А зачем вообще? Вопрос, конечно, не для язычников. О смысле и цели любого жертвоприношения следовало бы поговорить отдельно, но всё же вкратце можно выделить несколько моментов. В первую очередь, наверное, это поддержание связи. Связи с богами, как с высшим и указующим путь началом. Связи между поколениями, ведь без них — не было б нас, и обязательства перед умершими — не пустые слова: мы принимаем их знания, сделанное и достигнутое ими в мире, сами становимся продолжателями их достижений, даже проходя совсем иными путями. Ушедшие имеют право на часть того, что у нас есть (и отчасти на то, чем мы является... Отчасти.), также, как мы получили то, что ранее принадлежало им. И слишком просто было бы ограничиться признанием этого на словах. Давнее и общечеловеческое — разделив с кем-то пищу, преломив хлеб и отпив из одного кубка, мы закрепляем с ним союз, заключаем товарищество или подтверждаем родство... Тот же древний и священный смысл взаимных обязательств и связующего долга имеет и обмен дарами. И уж тем более всегда следует благодарить за помощь. Кстати, по свидетельству М. Федеровского, обильное угощение на «деды» белорусы готовили для того, «чтобы души с того света во всем бы помогали живущим на земле родственникам» 12 . И ещё бывает, что просто надо поговорить, а иногда — и из-виниться, «выйти из вины»: не всегда мы успеваем всё сказать и сделать при жизни... И, наконец, обряд Колеса Года — это укрепление людской связи с миром и круговращением времени, слишком легко забываемой в суете городов. После всего сказанного не сложно определить основные мотивы Зимних Ночей (в данном случае особо и не отличающиеся от мотивов славянского язычества): — празднование прихода зимы, разделённая с близкими и Силами радость от щедрого урожая; благодарность асам и ванам, особенно, вероятно, Ньёрду и Фрейру с Фрейей, за полученные дары; — обращение к Одину, Хель, Фрейе, Фрейру и всем богам и богиням, принимающим верных в своих чертогах после смерти — к тем, кто хранит предков и их пути; — приветствие, угощение и благодарность дисам-хранительницам рода, умершим родичам, возможно — тем, кого мы считаем роднёй не только по крови, но и по духу. Приветствие альвам — как тем, кто связан с миром людей, так и тем, что хранят засыпающую постепенно природу. Неизменен смысл поминальных дней — угостить и приветить родных, неизменно в Традиции и знание, что они незримо присутствуют с нами в это время, и помнят о нас, как мы помним о них. Северных альвов нынче принято соотносить скорее с дивным народом Толкиеновского Средиземья, и имена дис звучат загадочно и грозно. А ведь это именно их, альвов и дис, Дедов и Баб, наших прародителей, звали и зовут в дом на Полесье, им ставят лампадки вечером первого ноября на кладбищах, прибирают могилы. Так же, как в их честь пили мёд и эль в Зимние Ночи на исландских хуторах и в палатах норвежских конунгов... Использованные материалы Simek R., Álfablot: Was there a sacrifice to the álfar? Бьёрнссон А. Исландские праздники Виноградова Л.Н., Толстая С.М., статья в сб. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Воропай О. Звичаї нашого народу. Гаврилов Д., Ермолаев С. Время богов и время людей. Гундарссон К.Х. и др. Наш Трот. Глава 54. Зимние ночи Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография Толстая С.М. Полесский народный календарь: Материалы к этнодиалектному словарю. Шервуд Е. А. Календарь у древних кельтов и германцев. Не обошлось и без Википедии. 1 — Можно сравнить с одним из вариантов славянского новолетия, когда год начинался с сентября. При этом согласно второму варианту год на Руси начинался наоборот с марта. Хотя долгое время оба отсчёта сосуществовали параллельно, однако, вероятно, основным был всё же вариант весенний: мы говорим о возрасте, как о счёте лет, скандинавы же отмечали, сколько человек прожил зим. При этом вариант исчисления нового года с весны (с 14 апреля) также зафиксирован в древнеисландском календаре, хотя, подобно делению на четыре сезона, является, видимо, более поздним — вновь зеркально отражая ситуацию на Руси. 2 — «Сага о людях из Лососьей Долины», XLIII, перевод В. Г. Адмони и Т. И. Сильман. 3 — «Саге об Инглингах», VIII, перевод М. И. Стеблин-Каменского. 4 — «Сага о Гисли», XV, перевод О.А.Смирницкой. 5 — «Сага об Эгиле Скаллагрмссоне», XLIV, перевод С. С. Масловой-Лашанской. 6 — Аustrfararvísur, написаны между 1017 и 1020 гг. скальдом Сигватом Тордарсоном (Sighvatr Þórðarsonr, ок. 995 или 997 г. — ок.1045г.) 7 — «Сага об Олаве Святом», XCI, перевод прозы Ю. К. Кузьменко, перевод вис О.А.Смирницкой. 8 — «Сага о йомсвикингах», II, перевод Алексея Северянина и Алексея Щавелева. 9 — «Прядь о Тидранди и Торхалле», II, перевод А. В. Циммерлинга. 10 — Здесь и далее цитаты на белорусском языке приводятся по: Толстая С.М. Полесский народный календарь 11 — О.Воропай. Звичаї нашого народу (переводено с украинского). 12 — Federowski 1897, s.267, взято у Л.Виноградовой. в «Славянская народная демонология: проблемы сравнительного изучения».

Не исключено. Но..Бессмертный Полк имеет питание от Мирового Дуба. Монахи имеют некропривязки. Тут монахи слабее явно.

На нашем. Монахов не обезвредили, но вместе думали, как это можно сделать. Пусть это капля в море, но это уже капля.

Чем больше читаю, тем больше вопросов.. Но, кажется поняла, почему на некоторых не действует. Если не ошибаюсь в логике... На генном уровне могли такую дрянь встроить через причастие с кровью мольфаров, пртомки тех, кто такого не принял не восприимчивы к мороку... Как это лечить... Вот именно, что можно только далеко в глубь загнать... Если только сама церковь позаботится нейтрализовать через то же причастие, но на основе радости, жизни. Чего то прямо противоположного. Но, не для того это всё замесили.. (( Не понимаю, эти твари встроились в обережный круг, на солнцестояние? Почему природные духи их не уничтожили, они не могут нейтрально относиться к таким бешеным агрессорам. Их сплетенное обережное заклятье вместе держит? Получается, на силу? Эти твари очень сильны, особенно сейчас. Природные духи нами же ослабленны, но не до такой степени, чтоб не справиться с этой дрянью. Может ли существовать заклятие, разрывающее обережный круг, сплетенный мольфаром? Если его разорвать, природные духи, освобождённый от навязанного, сами изгонят или уничтожат этих тварей? И есть ли способ разорвать? Или моя логика сильно ошибочна...

В рукописи XII в., хранящейся в петербургской Публичной библиотеке (ныне Российская национальная библиотека) и описанной И. И. Срезневским, имеется слово, в котором как бы от лица язычников сказано: «Воздадим и поклонимся (совершим ритуал) колодцам и рекам и сетям, чтобы получить то, что мы просим». В другой, более древней рукописи «XIII слов Григория Богослова» (XI в.), изданной А. С. Будиловичем, в слове X при перечислении обрядов, не совместимых с христианством (крестьянствомъ), говорится: «Иной (этот) воздаст и поклонится (совершит ритуал) неводу своему, много выловившему». Характерно, что в «Слове о ведре» сеть упоминается в таком ряду, как источник (колодец) — река — сеть, а в «Беседе об избиении града» о почитании невода говорится в ряду с другими ритуалами и верованиями — вызыванием дождя у источника (колодца), обожествлением рек, присяганием (клятвой) землей (дерном), положенной на голову, и др. О почитании рек и источников имеется достаточное число древних и новых свидетельств, часть которых уже нами анализировалась. Что же касается сети (невода) и ее ритуального употребления у славян, то этот вопрос до сих пор не рассматривался. Обратившись к славянской «живой старине», т. е. к еще бытующим или недавно бытовавшим обрядам, можно увидеть, что сеть (невод, вентерь) у восточных славян, у русских часто использовалась в свадебном обряде, а у южных и западных славян, македонцев и кашубов — в обряде погребальном, у хорватов — при масленичном ряжении. Во многих северных русских губерниях (Новгородской, Онежской, Вологодской, Архангельской) жених и невеста перед венцом опоясывались по голому телу поясом из невода, сеткою, снятой с рыбачьих вентерей, или мережкою и так ехали к венцу. Аналогичные действия производились и в южных губерниях — Воронежской, Орловской, Саратовской. В г. Павловске Воронежской губ., «провожая жениха с невестою в храм для венчания, сыплют в обувь мак: если злой человек не перечтет всего, то их ему не испортить; тогда же молодых перепоясывают по брюху сеточкою, снятою с рыбачьих вентерей: к перепоясанным так колдун никогда не прикоснется» . Можно с большой долей вероятности предположить, что опоясывание сетью в брачном обряде не только предохраняло брачующихся от порчи, но и, по дохристианским верованиям, способствовало деторождению, стимулировало беременность молодой, о чем свидетельствуют разнообразные обряды опоясывания церквей, икон, крестов, бесплодных женщин и рожениц. К приведенному общему описанию можно добавить некоторые варианты интересующего нас ритуала. Так, в Тихвинском у. Новгородской губ., когда невесту снаряжали к венцу, надевали под ее сорочку мужскую сорочку, повязывая ее широким поясом из невода (запись 1852 г.). В тех же местах нередко весь свадебный поезд опоясывался под низом рубашки сеткою (запись 1899 г.). В Олонецкой губ. (Пудожский у.) молодых вели в отдельное помещение или клеть, и, когда те подходили к постели, «сватья», которая убирала их, валила их спать и связывала им ноги сетью, «чтобы никто не спортил» (по преданью, «если ворог хочет „спортить" молодых, то ему надо развязать каждый узелок, а у сети узелков много») (запись 10-х годов XX в.). На Пинежье (Архангельская обл.), согласно записям 1986 г., опоясывание сетью по голому телу невесты охраняет от «нечистой силы» по той причине, что сеть связана «крестиками». Это «объяснение» — более новое по сравнению с верованием в апотропеическую силу узлов, оно — явно христианского происхождения. Таковы наиболее яркие образцы из богатой коллекции примеров, касающихся ритуальной функции сети в русском свадебном обряде, собранной А. В. Гурой. Приношу А. В. Гуре благодарность за возможность воспользоваться его материалами. На севере Македонии в Скопской Черной Горе ночью умершего покрывают рыбацкой сетью, чтобы он не стал вампиром, т. е. «ходячим покойником», и «чтобы не утащил с собой кого-нибудь». На другом конце славянского мира, у кашубов, распространено верование, что тот, кто похоронен с сетью, «должен сначала развязать все узлы на сети, прежде чем вернуться на землю». Так кашубский материал объясняет северномакедонское поверье, а попутно и русский охранительный свадебный ритуал опоясывания сетью. Впрочем, такое объяснение давали и сами орловские крестьяне (и не только орловские!), говоря, что, «когда едешь венчаться, то опояшься рыболовной сетью и тогда поезжай себе с Богом: никто тебя не испортит, колдун не подступится. Тогда враг испортит, если развяжет все узелки в сети, что невозможно». Это же объяснение мы находим в севернорусских заговорах «от уроков». На Пинеге полагали, что для предотвращения дурного глаза и порчи есть обереж. Для его исполнения «нать (надо) от сети отрезать да с коноплем соскать наотмашь (от себя) да начитать слова: „Как от сети узла никто не может ни розвязать, ни роспустить — ни еретик, ни клеветник, ни завидник, так же бы рабу божию (имярек) никто не мог бы не исправить, не изурочить"». Таким образом, основным символическо-смысловым компонентом сети является узел, который, в сочетании с другим символическо-смысловым компонентом — множество, объясняет апотропеическую функцию всего ритуала: узлы не могут быть развязаны и пересчитаны. Именно поэтому, согласно сведениям, собранным русскими этнографами в начале нашего века, в свадебном обряде при опоясывании вокруг тела могли вместо сети употребить веревку или тесьму со значительным числом завязанных узлов или могли использовать узлы наряду с сетью. До нас дошло несколько старинных свидетельств (XIV—XV вв.), осуждающих «ворожения» при помощи узлов. Так, в древнерусском «Правиле святыхъ апостолъ и святыхъ отець», известном под названием правила «Аще двоеженець», в десятом разделе говорится: «Если кто ходит к колдунам для того, чтобы ему ворожили, и берет колдовские узлы, пусть не ест мяса и молока 40 дней...». В другом русском памятнике XV в. — в «Послании митрополита новгородского Фотия» — указывается: «Также учите их, чтобы пустых слов («басней») не слушали, колдовских («лихих») баб не признавали, ни узлов, ни приговоров, ни трав, ни ворожбы и тому подобного, ибо от этого гнев божий возникает...» ). Особый интерес представляет использование сети в масленичном обряде у хорватов в Далмации, в Синьской Крайне. Там в с. Оток и Удовичичи ходили группы парней с закрытой головой и обнаженным телом, обернутым только в сеть, несмотря на холодную пору года. В других селах голые парни с намазанными сажей лицами ходили в накинутых на плечи одеялах, которые они попеременно то запахивали, то распахивали, чтобы показать свою наготу. Все это относится к архаическим формам общения с «нечистой силой» — вернее, способам ее отгона, отталкивания; в данном случае значимы и нагота, и сеть. Хорватский масленичный обряд перекликается с одним фрагментом из русской сказки «Мудрая дева» из классического собрания сказок А. Н. Афанасьева. В этой сказке рассказывается о смышленой девочке-семилетке, разрешавшей сложные царские задачи. Последней и самой трудной задачей была следующая. Царь сказал мужику: «Когда дочь твоя мудра, пусть наутро сама ко мне явится ни пешком, ни на лошади, ни голая, ни одетая, ни с гостинцем, ни без подарочка». На что «на другой день поутру сбросила семилетка всю одежду, надела на себя сетку, в руки взяла перепелку, села верхом на зайца и поехала во дворец. Царь ее у ворот встречает. Поклонилась она царю: „Вот тебе, государь, подарочек!" — и подает ему перепелку. Царь протянул было руку: перепелка порх — и улетела!». Важно учесть, что у славян и перепелка, и заяц, и сеть являются свадебными мифологическими символами, а нередко и атрибутами. В особенности ярко выражены в этом смысле перепелка и заяц. Как известно, сказка «Мудрая дева» завершается тем, что царь взял дочь мужика к себе, и «когда семилетка выросла, он женился на ней, и стала она царицею». Таким образом, славянская народная символика сети семантически связана с моментом плодородия (чадородия), брака, а функционально—с защитой от «нечистой силы», так как сеть обладает узлами, и притом большим количеством узлов. Неисчислимость узлов входит в один ряд с неисчислимым песком, маковым семенем, семенем льна «лущика» (в Полесье), иголками на хвойном дереве и т. п. Иная символика сети (невода) и иная функция этого символа наблюдаются в славянской книжной, христианской традиции. Семантика этого символа базируется на известном евангельском эпизоде встречи Христа с братьями-рыболовами Симоном, называемым Петром, и Андреем, закидывавшими сети в Галилейское озеро. Увидав братьев, Христос сказал: «Идите со мною, и я сделаю вас ловцами человеков. И они тотчас оставивши сети, последовали за Христом». Но еще больше символического смысла содержится в сравнении: «Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который когда наполнился, вытащили на берег и севши хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Так будет при кончине века: изыдут Ангелы и отделят злых из среды праведных». Таким образом, если в славянской фольклорной традиции сеть как предмет апотропеического свойства выполняет мифологическую функцию отталкивания «нечистой силы», то в христианской, древнеславянской книжной традиции символ сети выступает в функции собирательной, притягательной к добру, к «правде божьей». В первом из приведенных выше примеров это «сети добра», а во втором — сеть, вообще собирающая все, что есть. В ветхозаветной библейской традиции известны и сети зла, сети нечестивого (Пс 9, 16, 30 и др.; 24, 15 — Очи мои всегда к Господу; ибо Он извлекает из сети ноги мои; (Иов 19, 6 — Бог обложил меня своею сетью), при этом в последнем случае это скорее орудие кары, а не милости божьей, хотя в христианской традиции и кара божья нередко воспринимается как милость. Сеть как орудие кары воспринимает и многострадальный Иов. К ветхозаветным представлениям близка мифологическая символика других восточных религий, в которых сеть выступает как орудие богов, служащее для ловли людей, для подчинения и привлечения их к себе. Правда, в иранских мифологических представлениях сетью, наоборот, вооружен человек, человек-мистик, который с ее помощью пытается уловить бога, восприять божественное начало. Сеть (dam) является духовным оружием ангела Пир-Бельямина, посредника между Аллахом и человеком в иранской шиитской традиции, почерпнувшей многое из персидского фольклора. Возвращаясь к славянскому материалу, укажем еще раз на хорошо в наше время известный инициал М (ст.-cл. название буквы мыслете, начальная буква ст.-сл. мрѣжа) новгородской Фроловской псалтири № 2 XIV в., хранящейся в Российской национальной библиотеке. Этот инициал изображает двух рыбаков, держащих сеть (мрѣжу), которая внизу завязана узлом и наполнена рыбой. Над головой рыбака, стоящего справа от сети, написано киноварью: «Потяни корвинь с(ы)нъ»», а над головой другого: «самъ еси таковъ». Исследователь семантики новгородского тератологического орнамента Н. К. Голейзовский справедливо видит в диалоге рыбаков не «едкие замечания», а вторичную символику или зашифровку христианской символики, согласно которой корвинь сынъ — это теленок, но не просто теленок, а телец, символ искупительной крестной жертвы. Если вспомнить, что оба рыбака, впоследствии апостолы Петр и Андрей, были распяты, первый — в Риме в 67 г., а второй — в Патрах в том же году, становится ясной вторая часть диалога самъ еси таковъ. Диалог, сопровождающий инициал М в виде изображения двух рыбаков, тянущих сеть, носит характер предсказания земной судьбы — точнее, последнего мученического часа этих рыбаков. Надо полагать, что он навеян не только житием свв. Петра и Андрея, но и тем пассусом в Евангелии от Иоанна, где помимо описания появления Христа у Галилейского озера и разговора его с братьями-рыбаками Симоном, называемым Петром, и Андреем есть и пророчество Христа о том, «какою смертью прославит Бога» апостол Петр. Возникает мысль: не является ли знаменитый инициал М из новгородской Фроловской псалтири № 2 образцом своеобразного монастырского или церковно-писцового фольклора? Такому фольклору могли быть свойственны традиции тайнописи, и могли быть попытки употребления «символической тайнописи» путем неоднократного символического кодирования, производства новых символов на основе уже известных, позволявшие использовать и некоторые формы и клише народного фольклора вроде «Дурак!» — «Сам дурак». Такое стилистическое снижение типа «Самъ еси таковъ» вполне допустимо и возможно, если оценивать его в духе идей Псевдо-Дионисия Ареопагита, если исходить из того, что само сакральное начало столь возвышенно, что любой, даже самый священный язык не может приблизиться к нему и тем более достичь его высоты, и потому об этом начале и обо всем, к нему относящемся, можно говорить и языком более низким и даже совсем сниженным, ибо по сути это будет одним и тем же. Для того чтобы догадки подобного рода были более правдоподобны и обретали основание, следовало бы составить ряд словарей символов, которые бы толковали материал разных традиций — древнеславянской народной, в основном языческой по своему происхождению, древнеславянской книжной, имеющей несколько культурных напластований, в первую очередь христианское, затем средневековой европейской и, наконец, индоевропейской. Существующие на Западе довольно многочисленные словари символов, как правило, носят универсальный, энциклопедический характер, касаются одновременно различных традиций, разных эпох и разных сфер искусства, культуры и религии, и потому сведения, содержащиеся в них, обычно носят самый общий, нередко отрывочный и даже поверхностный характер. Пример с символикой сети показывает, что один и тот же предмет (понятие, действие) может иметь в разных, нередко сосуществующих традициях разную символическую семантику, разную ритуальную функцию и быть связанным с разными сферами (жанрами) духовной культуры, фольклора, книжности, религиозных представлений. Именно связь символа с той или иной сферой устной и книжной словесности существенна для филолога и историка искусства и культуры. Н. И. Толстой. Этнографический комментарий к древним славяно-русским текстам

Меч-кладинец . Версий возникновения названия меч-кладинец очень много - от слова «клад», связанного с глаголом «класть» (существует еще версия: меч, который КЛАДЁТ вражеское войско). Тогда становится понятным, почему меч – кладенец. УКЛАДНЫЙ, то есть стальной. Чтобы получить булатную сталь, русские кузнецы складывали прутья стали и железа и много раз проковывали их, вновь складывая В результате многократного выполнения этой операции получались полосы прочной стали. Возможно название связано с технологией производства - полосы железа клали в землю, не очень глубоко, с доступов кислорода. Ржавчина выедала слабое железо, оставалась прочная сталь. А еще его называли самосек или саморуб. якобы уничтожит любого врага главное смоги замахнуться. Много и всевозможных былин, рассказов, преданий у всех народов мира – о чудесных мечах, обладающих волшебной силой. У англичан, например это знаменитый Эскалибур, в Японии Кусанги- найденный в теле дракона, во Франции Жуаёз- меч Карла Великого и многие другие. Есть рассказы о сверхъестественных мечах и у русского народа- достаточно вспомнить знаменитый меч- кладенец или Агриков меч, которым святой Муромский князь Петр победил нечистого Змия. Мне же ближе всех былички моей наставницы Волхвы Агафьи Степановны, которые она мне рассказывала и показывала. Сейчас сожалею какой же я был дурак – не записывал, не снимал….Потому расскажу по памяти. Волшебных мечей было несколько и хоронились они в разных местах далече друг от дружки, чтобы знаков не подавали, да чтобы особо чувствительные не отыскали боловства ради. Меч – кладинец, принадлежащий Добрыне Никитичу Рязаничу-Злату поясу. Благодаря мечу стал Добрыня богатырем знаменитым и богатым очень, ибо меч не просто оружием был, а еще и клады указывал, потому как и взят был из клада. После его гибели волшебный меч опустили в воды Оки, недалеко от места впадения Пары-реки. Многие отчаянные головы пытались найти этот меч- да не дано было. Второй меч принадлежал когда-то Евпатию Коловрату. Когда увидел Коловрат разорение Рязани, говорит предание, возжелал он лютой местью отомстить ворогу. Встретила его странница-каличка и велела взять меч, что хранился в небольшом озерце возле села Срезнево. Меч этот обладал способностью оживлять убитых и призывать на подмогу земным воинам силы небесные. Нельзя было убить владельца меча ни клинком булатным, ни стрелой каленой- только камнем. Поэтому-то для расправы над дружиной Коловратовой татары, наученные своими колдунами, использовали камнеметные машины. И этот меч хранится на Рязанской земле, дожидаясь нового богатыря. Третий кладинец- складинец принадлежит Тверщине и хоронится в озере Селигер. Вполне возможно назывался "раскладной"или "складывающийся". Меч гнулся в стороны, отблеск голубоватый, украшен письменами, которых не всякий мог разобрать. Оборачивался тот меч аспидом, змеей, оплетая рукоять меча и обвивающего руку бойца аж до локтя. Конечно я кинулся искать тот меч, да где там … облазил с металлоискателем все побережье и всего лишь однажды наткнулся на обломок боевого топора (проушина с обухом) и обломок рожна. По тем временам, когда делалась захоронка ( примерно начало XVI века) уже само железо представляло собой большую ценность. Эта находка укрепляет веру в рассказ Агафьи Степановны , что один из волшебных мечей до сих пор схоронен на дне Селигера. В былине «Святогор и Илья Муромец» два главных персонажа во время путешествия находят гроб, который оба решают примерить. Илье Муромцу гроб оказывается велик, а Святогору — как раз впору. Он просит младшего товарища взять его меч-кладенец и ударить по крышке, отчего гроб опоясывает железная полоса. Какая же железная полоса могла опоясать гроб со Святогором внутри? Да только этот же раскладывающийся или складной меч-кладенец, так и оставшийся опоясывать гроб со Святогором внутри, как и было завещано самим Святогором. Повторяется сюжет: свой заветный меч герой находит. И, как правило - в земле либо в стене, где-то ниже уровня земли.И очень часто это место связано с покойниками и смертью. Судите сами:Прочно связан со смертью меч Святогора, перешедший к Илье и сам "запечатавший" в гробу бывшего хозяина. Еруслан Лазаревич, которого мы знаем как пушкинского витязя Руслана, получил свой меч от убитого, но каким-то чудом сохранившего иллюзию жизни воина-великана, размером почти равного Святогору, причем меч лежал под его телом (у Пушкина - под говорящей головой). Князь Петр Муромский находит волшебный меч в стене монастыря - а в монастырях и церквах часто хоронили знатных людей. Иван Царевич в одной из сказок (стихотворный вариант принадлежит Василию Романову) добывает меч в кургане, который охраняется злокозненной нечистью и нежитью. ... Нечисть сгинула как дым. Над болотьем низовым, Как шелом, курган былинный поднялся грядою длинной. Там во мхе, обхватов в пять, дуб-колодину видать. Словно кремень это древо, что хранит лесное чрево - Сокровенные века. Чья могучая рука Дело ратное свершила, меч в колоду опустила, И захлопнулася кладь под пудовую печать. Часто путь к мечу-кладенцу герою указывает Баба Яга. Которая, как известно, является стражем границы меж миром живых - и миром мертвых. Собственно, потому меч-кладенец и обладает способностью рубить чудовищ и одним взмахом класть в землю целые армии - это оружие из другого мира. Потустороннего. Из-за Кромки.

Не. Это сначала было вот так... А потом у соседа начались приколы. Во-первых переспавшего с суккубом потом ни одна обычная тётка оч-чень долго даже не вдохновляет... Ну а во вторых вот такая вот откачка...с такой хор-рошей примесью некры... Ну нельзя ж так нахально соседу некропорчу на половую сферу наводить! Он же в общем ничего плохого то и не сделал. Хотя... Если фрау Заубер реально понравилось(а по законам жанра поидее должно) - уютное местечко и оч-ченно привелигированный класс обслуживания после смерти мужик себе реально заработал ;))) Сводник ты Боня...с оч-чень мрачным чуйством юмора ;) Хуже. Был я на этом процессе, про который эта картинка. А вот теперь - реально на все ОД...

Опять ДОЖДЬ!!!! ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ!!! В ЛЕС ХОЧУУУУУУУ!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Ага. И самым масштабным в этом отношении "сливом" можно считать появление школы ДЭИР. Которая основана, как известно, одним из бывших ГБистов во времена "непонятно какой власти" именно(и даже не особо скрываемо) как "лучшее из того, что опытным путём заработало" из магических технологий, отрабатывавшихся и тестировавшихся советскими спецслужбами. Даже нынешний действующий президент имеет свою степень посвящения по классификации ДЭИР(что тоже, в общем не особая гостайна...уже) и вполне так неплохую практику использования этих технологий в повседневной практике работы. Я уж не говорю о главной шутке бывшего президента страны, который цинично **Исполнил** не очень широко, но известное уточнение Павла Глобы к пророчеству Григория Распутина, согласно которому проклятие царской России, высказанное последнему Российскому царю "будет действовать до тех пор, пока у власти не встанет человек с обратной фамилией. " Одним Высшим Силам известно, какого труда и перелопачивания личных дел стоила организация этой шутки, но к моменту, когда на смене тысячелетий Борис Николаевич Ельцин произнёс по всем федеральным каналам своё легендарное "Я устал" преемник был найден. А предсказание Павла Глобы - уже достаточно хорошо забыто, чтобы кого-то насторожить. Таким образом у руля Империи встал человек не только с очень специфичным образованием и опытом, но и в полном соответствии с условием отмены предсказания. Поэтому тут уж и скрывать то нечего - всё, как говорится, практически произошло на наших глазах. Фактически имеем магический ритуал, снимающий с монархизма в России все проклятья. Поэтому всё дальнейшее, что происходило, происходит...и дальше будет происходить вполне закономерно. А думать о том, что с этим делать и как предотвращать нашим заклятым заокеанским друзьям раньше надо было. А теперь - уже рано.